📖 Служба на границе — Исторический Черкесск

• Мы уже на границе с Румынией ⁽¹⁾
• Здравствуй, Прут! ^(1.1)
• А следом – и родные Коржеуцы. ^(1.2)
• СЛУЖБА У ГРАНИЦЫ ⁽²⁾
• Наш комсостав ^(2.1)
• О деде Охриме и его верном Буяне. ^(2.2)
• Такое близкое теперь стало былым и далеким ^(2.3)

Мы уже на границе с Румынией

Здравствуй, Прут!

Такими, уже солдатскими ребятишками, вышли мы к самой границе.

Прошли десятилетия, я успел поседеть, и, уже в почтенном возрасте судьба вновь позвала меня в края, где после войны и долгой службы оставил свою юность вместе с молодостью.

А следом – и родные Коржеуцы.

Два снимка с разностью в тридцать лет и три года.

Малое фото — почти ровесник Победы! Автор — наш радист Володя Хурумов. Жив ещё, жив и поныне, в городе Пятигорске, у подножия самого Машука.

Той весной 1944 года молдавское село Коржеуцы встретило нас с добротой — хлебом и солью. Порадовала и щедрая природа, разбросав вокруг почти наши родные кавказские горки с пригорками, да речки с речушками. Наверное, раннее утро. Вдали — отроги Карпат, что сдвинули Прут к западу. А рядом вешняя вода бурлит и рвется на волю из каменной запруды мимо еще спящего колеса старой мельнички. И только крепкая бабуля Бетина, поднявшись пораньше, уже полощет в чистой водичке свои домотканые холсты. Не ошиблось своим приказом тогда и командование сверху: место нашего захворавшего старичка-комбата занял молодой капитан Батаршин Г.А., не простой, а настоящий пограничник с Дальнего востока, да ещё и герой с Золотой звездой. Жаль, очень жаль, что всего через два года он трагически погиб над Японским морем, возвращаясь с судебного процесса. А тогда, по весне, под его крепким началом и чутким руководством, двинулись ребятишки 2-го батальона к самому Пруту. Надо было обустраивать разоренные войной пограничные полосы, заставы, связь. И охранять освобожденные рубежи Родины. В помощь отправилась почти вся наша рота связи, тяжким и долгим казалось жаркое лето, но связь на границе устроили и дали, добрую и надёжную. И самое главное — выполнили наказ нашего ком роты капитана Лисицкого, с крутым украинским и фронтовым акцентом, но уже с приятной улыбкой: «И шоб связь була на самой высоте! И бэз усяких там молдаванских чудес! " К сожалению, они встречались. Ребятишки поздоровее и покрепче оставили кое-что в память Республике Молдове.

Большой снимок — мой! Многое изменилось. Давно нет древней мельнички с водяным колесом и запрудой. Остались от них только серые камушки. О судьбе старых мельниц — фото дальше. Наверное, ушла из жизни и та старушка, что полоскала спозаранку свои холсты. Но остался ручей с чистой вольной водицей да густая зелень вокруг. Выше, через дорогу и домишко тетушки Дарья. (Жаль, что не захватил его объектив). Там квартировал наш бравый комвзвода лейтенант Бурым. Об этом большом и веселом человеке расскажу с фото позже.

Так Коржеуцы и стали для нас с Володей Хурумовым (сначала — для меня, а после — для него) почти родными. Ещё ближе была безотказная в работе новая Эр- Эс- Бушка, и совсем своим оказался расчёт радистов — ребятишек-одногодков. Почти все они были моими земляками с Северного Кавказа. Как и я -недоучившимися школьниками.

СЛУЖБА У ГРАНИЦЫ

Наш комсостав

К портрету нашего командира взвода связи, в юности «теле-фоно-графиста».

Дядя высокий и широкий в плечах с таким же крупным лицом, чаще в плащ-палатке и лихой шапке-кубанке на всех фронтах и во все времена года! Вдвое старше и втрое разумнее нас, молодых. Почти наш земляк — казачина станицы Зольской. Великий жизнелюб и большой поклонник прекрасных дам. Любимец солдатской массы, что ходила за ним по пятам вольным строем и ждала новых рассказов — былей и небылиц. Одну из его сказок о связистах того времени помню и поделюсь с вами.

О деде Охриме и его верном Буяне.

В ваши годы, хлопчики, довелось мне служить в младших линейных надсмотрщиках на ЖД станции города Георгиевска. В то теплое лето линии связи были в порядке. Но пришла осень, а с нею дожди и начались по ночам тревоги.

— Москва землю даёть!, — решил старший и послал нас с напарником на линию связи. Пришли, посмотрели — вроде порядок везде, нарушений не обнаружили. Но с вечера начались сбои. — Утра ждать не будем, берить, хлопцы, фонари да когти, пойду с вами и я.

Проходим версту, другую — полный порядок и на столбах и под ними. Тут мы услыхали лай на ближнем посту.

— Кажись дедов Буян, — сказал мой напарник. — Но гавкает по-другому, аж заикается! Может, дразнит его кто?

Пошли быстрее. И что ж вы думали? (Эта фраза всегда следовала у него перед самым главным) У самой будки, промеж двух столбов скачет галопом дедов Буян, цепью его привязана к проводу! Аж подпрыгивает, земля с под лап летит! Нас, знакомых, увидал и загавкал еще громче!

— Так вот хто землю на Москву кидаеть! — закричал старший. — Эй, дед, выходи!

Выбежал сторож с палкой.

— Хто такие?
— Ах ты, старый хрыч! Туды — растуды. Шош, ты, пса мучаешь и нам связь портишь? Освободи провод от кобеля!!!

Спужался дед — связисты! Схватил шест, сорвал цепь и привязал Буяна.

А старший продолжает:
— Заарештуем зараз вас с собакой и сдадим прямо в ЧК! Там новая власть живо мозги вставит, выяснит хто вы такие и чем занимались до 17-го года… А потом и к стенке поставит!

Совсем струхнул дед:
— Да хлопчики, да родные, не ведить в ЧиКу! Совсем сдурели мы по старост. Буян и лаять перестал ночами, так я его с цепью, да на провод! Как Москва сигнал даёт, так тут и кобель на ногах! А уж гавкает, так до самого утра — вы слыхали…
— Ну, хватит молиться, дед Охрим! Мы тоже, вроде, люди не злые. Видим, шо ты дюже грамотный! В школу не ходил, а толк в токе электрическом знаешь! И прошлое у тебя доброе — всегда служил и служишь Отечеству. Видно простим мы тебя с Буяном.

Дед упал на колени:
— Спасибо, хлопчики, спасибо, родные! Век вашу доброту не забуду!

После поднялся и пригласил нас в свою будку погреться. Тут и дождик припустил. Зашли. Тепло, уютно у деда, в камельке — огонёк. А дед сразу в угол, к образам, упал на колени, думали — опять молиться начнёт. Ан нет! Пошарил палкой под лавкой и выкатил, чтоб вы думали? Целую бутыль царской зубровочки с двуглавым орлом!

— Держал на этот случай, хлопчики! — прокряхтел, поднимаясь, дед.
— Вот это да! — прогремел старший. — Теперь мы до чекистов мы уже точно не дойдём!

И распили мы из одной кружки, правда, по очереди, после закусили солёными огурцами и сухариками. Голодовала в те времена наша бедная Россия, хлопчики.

На том и попрощались. Дедушка в дверях ещё раз поклонился и помахал фонариком. И Буян у своей будочки, получив крепкий сухарь, дасково вильнул хвостом.

С тех давних пор и я, грешный по праздникам, а случается и без них, причащаюсь рюмочкой царского напитка! И, как видите, ещё жив и, вроде, здоров!

Такое близкое теперь стало былым и далеким

Буйной зеленью выше крыши закрыл бурьян тылы нашей бывшей погран комендатуры. Раньше солдатики рубили его под корень саперными лопатками, а ныне сорняки, видно, не мешают новым хозяевам совхоза. Замурованы цементом все черные ходы и выходы, двери и окна. Наверное, не узнал бы сейчас свое большое подворье и прежний богатей села Цуркан, который вовремя сбежал в Румынию.

Зато сразу признал окно нашей эР-эС-бушки я по крючьям антенны. Отсюда давали мы связь и «вверх» и «вниз» к заставам. Здесь повезло и мне в мае 1945 года принять самое приятное QSO о нашей победе. В форточку этого окна мы кричали Яше в пристройку с движком и движок тут же начинал трещать. Как шутили тогда: заводился с пол оборота! Спасибо, Яша! Быстрота тут радует нас, а еще больше — наших корреспондентов. Сейчас от Яшиной будки и нашей мастерской, где чинили трофейные мотоциклы, остались одни камушки. Через это окно выпрыгивали радисты на волю подышать воздухом, поваляться на травке, закурить еще одну самокрутку. Часто заходил к нам на зеленый пригорок и комвзвода, садился на скамью у клумбы, угощал папиросами, делился новостями. А после наших просьб начинался новый рассказ о новых былях с небылицами. Подходили другие солдатики, слушали и громко смеялись вместе с нами.

Таким крепким и веселым жизнелюбом оставался Андрей Сергеевич и после увольнения до конца своих дней, не забывал нас, своих земляков-кавказцев и мы помнили его, поддерживали связи телеграммами, письмами, поздравлениями. Но главным были встречи однополчан с берегов Терека, Кумы и Кубани.