📖 1930-1940. Кто не с нами - тот против нас часть 2 — Исторический Черкесск

▲ В 1935 г., во время отсутствия запасных испарителей, в Сулимовской МТС начали один за другим становиться на прикол тракторы ЧТЗ-С60. Однако энтузиасты МТС под руководством гл. инженера Ивана Петровича Кривцуна соорудили вагранку и стали из отходов чугуна отливать дефицитные детали, чем обеспечили испарителями своего производства тракторы всего Ставропольского округа Северо-Кавказского края, и даже отправляли их за пределы округа.

В 1936 г. в Сулимовской МТС на курсах трактористов обучалось 105 человек, бригадиров и полеводов – 25. Токарь МТС Догилев Н., обслуживающий слесарей по ремонту тракторов, систематически выполнял сменное задание на 250 процентов.

28-летний И. П. Кривцун прибыл в город Сулимов в 1935 г., с дипломом № 7 после окончания Воронежского сельскохозяйственного института. Его, единственного дипломированного инженера на всю ЧАО, скоро заметили и перевели на должность главного инженера в областное управление сельского хозяйства. После освобождения Ставрополья от фашистов Иван Петрович работал гл. инженером краевого управления сельского хозяйства. В 1977 г. он отпраздновал 70-летие со дня своего рождения и 50-летие пребывания в КПСС. Находясь на заслуженном отдыхе и являясь пенсионером республиканского значения, Кривцун долгое время работал инженером по технике безопасности в ПМК-40 треста «Карачаево-Черкесскводстрой», являлся председателем группы народного контроля ПМК.
▲ Закон от 30 марта 1935 г. предусматривал статьи о наказании членов семей изменников родины (врагов народа), Указ от 7 апреля – смертную казнь на детей с 12-летнего возраста. С 9 июня на территории Советского Союза стал действовать закон о смертной казни за побег за границу.

▲ 12 октября 1935 г. в городе Сулимове открылся областной съезд колхозников-ударников, который подвёл итоги блестящих побед черкесского народа. Анализ итогов работы дал в своём докладе секретарь обкома партии Казачков.
▲ Зимой 1935–1936 гг. 48 лучших джигитов города Сулимова, населённых пунктов Черкесии и Карачая совершили конный переход через Клухорский перевал, а затем – пробег вокруг Кавказского хребта. С 16 декабря, в условиях зимы, они прошли по горным тропам около трёх тысяч километров, проявив мужество и умение владеть конём, беречь его в сложной обстановке. Советское правительство наградило командира отряда капитана А. И. Чудесова орденом Красной Звезды, а всех участников перехода – орденами «Знак Почёта».
В марте 1936 г. участники перехода совершили скоростной пробег по местам боёв Таманской армии – из города Пятигорска в город Ростов-на-Дону, где встретились с казаками Дона, Кубани, Терека и Ставрополья, прошедшими сложными дорогами этой армии.
▲ Одним из участников конного пробега был житель Черкесска Михаил Иванович Тарасенко (1906–1986). Практически вся его трудовая биография связана с работой в органах внутренних дел: с апреля 1932 года – милиционер управления РК милиции в Микоян-Шахаре, затем участковый в станице Красногорской. С октября 1934-го по май 1938 г. проживал в курорте Теберда, работал участковым, а затем инспектором РК милиции НКВД Карачаевской автономной области.
Перед войной Тарасенко служил оперуполномоченным уголовного розыска управления НКВД КАО. С приходом немцев ушёл в партизанский отряд «Мститель», где был пулемётчиком.
Затем служил в Абхазии, и Литве – старшим оперуполномоченным, начальником отдела НКВД, МВД. С военного учёта снялся в звании подполковника в 1957 году и с этого момента жил в Черкесске со своей женой, бывшей партизанкой отряда «Мститель» Татьяной Ивановной Зориной (1917–2008). Он кавалер ордена Красного Знамени, двух орденов Красной Звезды, орденов Отечественной войны I и II ст. и 15 медалей.
Выйдя на пенсию, Михаил Иванович активно занимался общественной деятельностью – был внештатным фотокорреспондентом областных газет, внештатным инспектором обкома партийно-государственного контроля и областного комитета народного контроля.
▲ Осенью 1935 г. на площади возле городского аэродрома состоялось официальное открытие сельскохозяйственной выставки Черкесии, на которой были показаны достижения и завоевания колхозов в области развития полеводческих и огородных культур и животноводческого хозяйства. Перед открытием выставки был проведён митинг, на котором выступил председатель облисполкома Камбиев. Только за первые три дня выставку посетило 7633 человека.
▲ 29 декабря 1935 г. были отменены все ограничения по приёму в высшие учебные заведения, связанные с социальным происхождением. Сталин сделал знаменитое заявление: «Сын за отца не отвечает» – и тем показал народу, что лично является автором послаблений.
▲ 25 сентября 1936 года И. В. Сталин и А. А. Жданов, находившиеся в Сочи, направили в адрес Политбюро телеграмму. В ней говорилось: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока ОГПУ, опоздал в этом деле на 4 года….». 
▲ Генрих (Енох) Ягòда (Иегуда) происходил из польских евреев. Гершон, отец Генриха, приходился двоюродным братом Мовше, отцу Якова Свердлова. За период пребывания Ягоды в должности Наркома слитых воедино ОГПУ и НКВД, то есть с 10 июля 1934-го по 26 сентября 1936-го, по стране были арестованы более 529 тыс. человек. И при этом эти годы не называются «большим террором». Основная его деятельность пришлась на тот период, когда он находился в скромной должности зампреда ОГПУ.
▲ Как ни странно, выбор наследника Ягоды не сразу пал на Ежова, и Сталин сначала размышлял о человеке совершенно другого характера – о Несторе Лакобе, у которого руки были почти чисты от крови, и которого народ подлинно любил. Выведя Абхазию из состава грузинского государства, Лакоба хитро правил своей республикой, учитывая и требования сталинизма, и древние языческие абхазские обычаи, был в хороших отношениях со Сталиным. Но кому-то это не понравилось. Лакоба был отравлен, а после смерти, как и Балахонов, стал «врагом народа».
▲ 28 сентября 1936 г. в газете «Красная Черкессия» (№ 134) было напечатано постановление Президиума ЦИК СССР «О назначении тов. Ежова Н. И. народным комиссаром внутренних дел СССР», ниже, в двух колонках по 17 строк, – его краткая биография. 15 октября на первой странице газеты горожане увидели портреты Ежова и Ягоды.
▲ Уже через месяц Ежов «раскрыл» крупный контрреволюционный заговор в Сибири. Потом «наша доблестная советская разведка во главе с одним из лучших сынов партии, любимцем народа Н. И. Ежовым, разгромила змеиные гнёзда обербандита Троцкого и злобного выродка Бухарина». После окончания судебного процесса, по делу так называемого антисоветского троцкистского центра, в январе 1937 года Ежову было присвоено звание Генерального комиссара государственной безопасности, что в РККА приравнивалось к званию Маршала СССР. 
▲ 16 июля 1937 г. председатель Президиума ЦИК М. И. Калинин подписал постановление о переименовании г. Сулимова Орджоникидзевского края в г. Ежово-Черкесск. 
В субботу, 17 июля, постановление было опубликовано на первой странице газеты «Красная–Черкесия». Ниже были опубликованы постановления Орджоникидзевского крайисполкома и Черкесского облисполкома, подписанные и. о. председателей А. Р. Розит и С. Д. Шумаховым, в которых говорилось «Учитывая просьбу советских и общественных организаций ЧАО просить ЦИК» утвердить решение о переименовании города… 
18 июля на центральной площади Ежово-Черкесска состоялся многолюдный митинг трудящихся города, где «они выразили чувство глубокого удовлетворения по поводу переименования г. Сулимова в г. Ежово-Черкесск».
В числе выступивших были Макиевич (секретарь Ежово-Черкесского райкома ВКП (б), Фирсов (рабочий завода «Молот»), Ильичёв (аэроклуб), Тлисова (швейная фабрика), Воронцов (горстрой) и другие.
В этот же воскресный день во всех газетах страны на 1-й странице был опубликован портрет наркома и постановление ЦИК СССР, в котором сообщалось о награждении Генерального комиссара государственной безопасности Н. И. Ежова орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий». И именно в этот день Ежов побрил голову.
Вручая орден, М. И. Калинин сказал: «Николай Иванович проявил исключительно широко свои способности, проделал огромнейшую работу и добился превосходных результатов…»
▲ В 1937 году в административном центре Черкесии повсюду красовались портреты Генерального комиссара Ежова, входящего в состав триумвирата вместе с бессменным председателем Военной коллегии Василием Ульрихом и государственным обвинителем Генеральным прокурором СССР Андреем Вышинским (в 1903-1920 гг. он был меньшевиком). Методично выжигая землю вокруг себя, эта тройка отправила на смерть тысячи людей. Среди них – цвет отечественной культуры, крупнейшие политики и военачальники.
«Мы возводили Днепрогэсы Под взглядом ласковым вождя,А рядом шли уже процессы,Живых и мёртвых не щадя.На адской кухне труд ударный, Всегда при деле палачи...Валит оттуда смрад угарный, А топливо трещит в печи.Шеф-повар здесь Андрей Вышинский, Ежов – снабженец-истопник», –сказал стихами Василий Барышев.
▲ На многолюдных собраниях и митингах ораторы состязались в славословиях по адресу «посланца партии», «сталинского наркома», «несгибаемого борца с врагами народа». Никто не знал, что восторженно прославляемый «посланец» несёт с собой ужас «ежовщины». Это страшное понятие тогда ещё не родилось. Напротив, всем очень даже нравилась фамилия нового главы НКВД. Она хорошо сочеталась с исконным русским присловьем «держать в ежовых рукавицах», что нескольких редакторов одновременно осенила идея соответствующего «дружеского шаржа».
Именно тогда вся страна впервые увидела плакат художника Бориса Ефимова, родного брат Михаила Кольцова, «Стальные Ежовы рукавицы», где нарком берёт в ежовые рукавицы многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев, и беспощадно громил «осиные гнёзда врагов народа, которые были раскрыты славными органами под руководством лучшего соратника великого Сталина товарища Ежова». Об этих рукавицах писали. Их рисовали. И довольно часто. То было время раздувания популярности Ежова и его «ежовых рукавиц», которые поощрялись Сталиным. Ежова Сталин прозвал Ежевичкой, а Берия – Ёжиком.
▲ Наркомом внутренних дел Ежов был чуть более двух лет, с 1936 по 1938 год, но именно в это время были сняты все ограничения, мешавшие ликвидации вымышленных врагов Сталина. 
Эти два года, которые на Западе называют периодом «Великого Террора», стали известны в истории СССР как «ежовщина». Народное словечко «ежовщина» возникло не после XX съезда. Оно возникло где-то между исчезновением Ежова и началом войны. Родилось сразу у многих людей. И распространилось благодаря своей безотказной точности и простоте, как огонь по сухой траве. 
Как такой, в общем, простой, не очень одарённый паренёк мог превратиться в подлого злодея, садиста, натворить столько бед и несчастий для миллионов людей, государства, партии? Какая же сила толкнула «железного» наркома в бездну произвола и преступлений? Ведь не было ни одного обкома, который не был бы обезглавлен. Все секретари таких комитетов попадали, по словам Л. М. Кагановича, на «жительство» к Ежову. А за каждым, из тех миллионов людей, подвергшимся репрессиям, стояли родные, друзья, товарищи. 
▲ Судьба Ежова окутана таинственностью. Сведения о его родителях и о его первых годах жизни противоречивы. О Ежове ходит много слухов до сих пор. Что же это за человек, именем которого был названа столица Черкесии?
Во многих партийных документах повторяется информация, что Николай Иванович Ежов родился 1 мая (19 апреля) 1895 г. в Санкт-Петербурге, как он сам писал, в семье рабочего-литейщика. Русский, но знал литовский и польский языки. 
Отец Николая Иван Ежов был уроженец Тульской губернии. Служил музыкантом в военном духовом оркестре в Литве. После срочной службы устроился в земскую стражу (полицию) и женился на местной литовской девушке, которая работала горничной. На момент рождения Николая семья проживала в селе Вейверы Мариампольского уезда (ныне Литва) Сувалкской губернии (г. Сувалки ныне в составе Польши), а три года спустя, когда отец получил повышение и был назначен земским стражником Мапиампольского городского участка, – переехала в Мариамполь. Позже отец стал хозяином чайной в пригороде Мариамполя. Здесь Николай отучился три года в начальном училище. Тем временем сестра Николая вышла замуж за солдата Бабулина, и в 1906 г. они втроём уехали в Петербург, где Ежов-сын работал нянькой маленького племянника и подмастерьем в портняжной мастерской шурина. 
По официальной версии, трудовой путь Николай начал в 1911 г. подмастерьем-слесарем на Путиловском заводе. Хотя эта дата вызывает сомнение потому, что малолетних мальчиков завод тогда не нанимал. И вообще архивными документами работа Ежова на Путиловском заводе не подтверждается.
Согласно заявлениям Ежова на заводе, а потом в оружейных мастерских, он занимался агитацией среди рабочих. Однако и по этому поводу подтверждений не найдено. 
Выдумав для себя целиком русское и пролетарское происхождение, Ежов сделал большой шаг для своей будущей карьеры, но из-за заболевания лёгких в 1913 г. вынужден был вернуться домой в Сувалковскую губернию. Ежова даже прозвали – «чахоточный Вельзевул» Коля Ежов. В поисках работы жил и в других местах, и даже за границей, в Тильзите (Восточная Пруссия).
В июне 1915 г. Ежов поступил добровольцем в царскую армию. Пройдя обучение в 76-м запасном пехотном батальоне (г. Тула), был направлен в 172-й Лидский пехотный полк Северо-Западного фронта. 14 августа заболевший Ежов, к тому же получивший легкую рану, был отправлен в тыл. В начале июня 1916 г. Ежов, признанный негодным к строевой службе из-за малого роста (151 см) был направлен в тыловую артиллерийскую мастерскую запасного батальона Северного флота (в Витебске). Здесь его сначала использовали в основном в караулах и нарядах, а с конца 1916 г. его, как самого грамотного из солдат, назначили писарем. 
Когда революция дошла до Витебска, где жило столько же поляков и евреев, сколько русских, Ежов из отчисленного солдата вдруг превратился в красногвардейца и коммуниста. Из анкет, заполненных Ежовым в начале 1920-х годов, следует, что членом РСДРП (б) он стал 5 мая 1917 г. Но с 1927 г. он указывал другую дату – март 1917 г. Фактически же установлено, что в партию он вступил 3 августа 1917 г.
В Витебске он участвовал в создании красногвардейских отрядов. Здесь же впервые столкнулся с Л. Кагановичем, который к своему удивлению узнал, что похожий на мальчика Ежов был комиссаром вокзала. 
Осенью 1917 г. Ежов снова заболел и попал в госпиталь. По возвращении в часть, 6 января 1918 г. был уволен в отпуск по болезни сроком на полгода и уехал к родителям, которые к этому времени перебрались в Вышневолоцкий уезд Тверской губернии.
В апреле 1919 г. Ежов был призван на службу в РККА. С октября 1919 г. по апрель 1921 г. – военный комиссар ряда красноармейских частей. Благодаря знанию польского языка и своему врождённому актёрству он помог разоружить большой отряд поляков, который ехал в Петроград сражаться с большевиками.
При обороне Царицына (ныне г. Волгоград) от белогвардейцев, Ежов оказался при Сталине. Именно ему Ежов обязан своим быстрым продвижением по службе, ибо при всех перипетиях внутрипартийной борьбы он всегда делал ставку только на Сталина. Вождь народов это заметил и оценил. 
Потом Ежова направили в Саратов в школу радиотелеграфии, где он стал секретарём гарнизонной коммунистической ячейки. Чтобы казаться выше ростом, он зачёсывал наверх свои густые каштановые волосы и надевал сапоги с высокими каблуками. Когда белогвардейцы подступали к Саратову, Ежов со своей школой отступил в Казань. Здесь в 1921 г. он стал зав. агитпромом, где «пытался примирять национальные устремления татар с московской ориентацией местных русских».В этом же году Ежов был командирован в Туркестан на партийную работу и, однажды, даже принял участие в пленении одного из главарей басмачества Энвера и ликвидации его банды. В этой операции принимал участие и красноармеец Г. М. Маленков, будущая правая рука Сталина. 
C июля 1921 г. Ежов жил с дочерью деревенского портного Антониной Алексеевной Титовой (1897–1988), уроженкой Казани, семейный брак с которой в течение 8 лет не был зарегистрирован. Она училась на физико-математическом факультете Казанского университета, с 1926 г. – в Тимирязевской сельскохозяйственной академии в Москве. После её окончания в 1928 г. она ушла от Ежова, заметив, что он увлёкся другой женщиной. Окончив аспирантуру, она длительное время работала во Всесоюзном НИИ свекловичного производства.
Рыжеволосую, сероглазую женщину Суламифью (Евгению) Соломоновну, от которой любой мужчина, работающий в аппарате Сталина, должен был бы спасаться, как от чумы, Ежов встретил в сентябре 1929 г. в санатории в Сочи. Через 4 месяца они были уже вместе, порвав отношения со своими прежними спутниками жизни. В Москве молодая чета нашла себе квартиру на Страстном бульваре.
В марте 1922 г. по рекомендации Казанского парткома Ежова направили ответственным секретарём партийной организации в Краснококшайск (ныне Йошкар-Ола), где половину составляли марийцы, захватившие всю власть в городе, на что лучше образованные русские сильно досадовали. Ежов быстро навёл там порядок.Ответственный секретарь Семипалатинского губернского комитета РКП (б) Киргизской АССР (с апреля 1923 по май 1924), зам. ответственного секретаря Казахского крайкомитета РКП (б) (с декабря 1925 по январь 1926) – дальнейшие партийные должности Ежова. В 1926 г. он был уже солидным партийным чиновником и делегатом XIV съезда партии.
В 1920-е годы о Николае Ежове говорили как о дружелюбном парне. Несмотря на то, что Ежов был мускулистым и энергичным парнем, он постоянно болел: всю жизнь его мучили кашель и лихорадки, и он время от времени лечился от туберкулёза.
Ежов обладал природным умом, хитростью и смекалкой, хорошей памятью. Он имел абсолютный слух и хороший голос (очевидцы уверяют, что у него был замечательный тенор), любил петь. С прекрасной, прочувственной интонацией он исполнял, например, старую песню о смертельно раненом солдате: «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься да над моею головой? Ты добычи не добьёшься, чёрный ворон, я не твой!» 
И вообще ещё до назначения главой НКВД, Ежов близко дружил с кинорежиссерами Эйзенштейном, Александровым, лично был знаком с половиной членов Союза писателей. К нему бегали решать проблемы представители творческой интеллигенции, и он им помогал! 
В графе «образование» Ежов писал «незаконченное низшее», что означало два года начальной школы, и что сам обучился грамоте. По скромным нормам сталинского Политбюро Ежов мог слыть образованным человеком.
По требованиям того времени писал грамотно, орфографические ошибки допускал крайне редко. У него был неплохой стиль изложения материала, выработались определённые речевые штампы и формулировки, необходимые для составления документов. Чувствовалось, что в своё время он много занимался самообразованием. 
Ежов так много читал, что его прозвали «Колька-книжник». Но он оста-вался по-прежнему ограниченным человеком, совершенно не разбирался в истории и литературе, так как в основном читал партийную периодику. По натуре был очень скрупулёзным и въедливым человеком. Когда он начинал какое-либо дело, то старался изучить его досконально.
Николай Иванович, у которого не имелось ни ЦКовских, ни кремлёвских корней, который не имел ни одного знакомого в среде высшего начальствующего состава РККА (что было немаловажно), не был знаком ни с одним из старых, влиятельных партийцев, ставшими личными врагами Сталина, свою служебную карьеру начал стремительно.
С 1927 г. Ежов был уже на ответственной работе в аппарате ЦК ВКП (б). Своему переезду в Москву Николай Ежов обязан человеку, принадлежащему к верхушке партийно-государственной элиты. Члену Оргбюро и Секретариата ЦК партии, заведующему Орграспредотделом ЦК Ивану Михайловичу Москвину (не путать с полным тезкой актёром Иваном Москвиным) чем-то понравился тихий, скромный и исполнительный секретарь отдалённого окружкома партии, о котором он сообщил Хозяину (Сталину – С.Т.). 
В 1929–1930 гг. Ежов был назначен зам. наркома земледелия СССР А. Я. Яковлева. Работая на этой должности, Ежов непосредственно был причастен ко всем допущенным искривлениям и перекосам в отношении крестьян. 
11 ноября 1930 г. Ежова впервые принял в своём кабинете в ЦК Сталин. Сразу же, после первой встречи с вождём, Ежов был назначен инструктором Орграспредотдела ЦК. 
Вскоре Москвин перевел его своим помощником, затем заместителем. Позднее Москвин (вместе с женой Софией его расстреляют в 1936 г.) писал о своём подчинённом: «Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным — он всё сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться. Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов — не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить…». 
Осенью 1932 г. Ежов лично встречался со Сталиным 6 раз, в 1933 г. он садился со Сталиным за один стол раз в две недели. В 1937 и 1938 гг. они провели вместе в кремлёвском кабинете Сталина 840 часов. Только Молотов проводил с Хозяином ещё больше времени. 
После перевода Москвина из ЦК заместителем С. Орджоникидзе и начальником управления кадров тяжелой промышленности, Ежов стал зав. Организационно-распределительным отделом и Отделом кадров ЦК ВКП (б), а его заместителем – Маленков. Вместе, на практике, они стали реализовывать сталинскую кадровую политику. Приближённые Ежова говорили, что он любил льстить Сталину и сообщал ему только то, что вождь хотел услышать. В отделе его звали «воробышком».Пользуясь доверием Сталина, Ежов был близок к Л. М. Кагановичу, поддерживал отношения с работниками центральных органов – М. И. Калмановичем (Госбанк Наркомсовхозов), Л. Е. Марьясиным (Госбанк).
«До 1934 г. Ежов держал себя просто, без зазнайства, был доступен, любил выпить, повеселиться в подходящей компании. Тогда он совсем не был похож на вампира – это был маленький, худенький человек, всегда одетый в мятый дешёвый костюм и синюю сатиновую косоворотку. Проживая совместно с женой Евгенией и приёмной дочерью, считался хорошим семьянином». 
В августе 1934 г. здоровье Ежова расстроилось. Сталин послал его сначала в Берлин, затем в Австрию, где врачи диагностировали желудочное заболевание. Никто в окружении Сталина не вызывал у вождя столько личных волнений, как Ежов. Даже Молотов или Жданов, даже законные сыновья.
В конце года вместе с заместителем наркома НКВД Я. С. Аграновым Ежов провёл операцию по «расследованию» убийства Кирова и расправе с неугодными и «опасными» людьми, учинил разгром ленинградских кадров.
На XVII съезде партии (1934) Ежов был председателем мандатной комиссии, здесь же он был избран членом ЦК ВКП (б) и членом Центральной Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б). С того же времени Ежов – член Организационного бюро ЦК, зам. председателя ЦКПК при ЦК ВКП (б) и зав. Промышленным отделом ЦК партии. Он был членом ВЦИК, депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва.
Вместо убитого Кирова, Ежов был выдвинут Сталиным в секретари ЦК ВКП (б) и пробыл им с 1 февраля 1935-го по 10 марта 1939-го. Пробуя себя в теоретических изысканиях, Ежов подготовил «труд» под названием «От фракционности к открытой контрреволюции», который лично редактировал Сталин. 
28 февраля 1935 г. Ежов стал председателем Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б), а чуть позже – зам. председателя Комитета резервов, который входил в Совет Труда и Обороны СССР. На VII конгрессе Коминтерна он избирается членом Исполнительного Комитета Коминтерна, то есть его влияние и власть становятся огромными. 
По поручению Сталина Ежов осуществлял контроль над деятельностью НКВД. У него даже был свой кабинет на Лубянке, где он как представитель партии, отвечающий за вопросы безопасности, лично принимал участие в допросах. Он проявлял особый интерес к методам, которые использовались для получения признаний у заключённых, оказывающих особенно сильное сопротивление. Он всегда спрашивал следователей, «что, по их мнению, стало последним ударом, сломившим заключённого».
Если Менжинского и Ягоду приучили к массовому убийству Гражданская война и революционный террор, то Ежова нельзя обвинить в кровавых делах до 1936 г. Бразды правления в НКВД на Ежова были возложены 26 сентября 1936 г. постановлением Президиума ЦИК СССР, которое подписал его председатель Г. Петровский и секретарь И. Акулов. Этим подчёркивалось редчайшее совместительство Ежова: Нарком внутренних дел СССР (в который входили тогда и органы государственной безопасности) и секретарь ЦК ВКП (б). Таким образом, органы внутренних дел были выведены из-под контроля ЦК как коллектива.
«Невзрачный, инфантильный» Н. И. Ежов стал первым русским, ставшим во главе органов безопасности – народным комиссаром внутренних дел Советского Союза, а Г. Ягода стал наркомом связи вместо снятого с этой должности А. Рыкова. 
После смещения Ягоды русские граждане тешились мыслью, что, наконец, после власти поляков (Дзержинский, Менжинский) и евреев, в НКВД появился настоящий русский человек, который уймёт фанатизм и беспощадность, типичную для работников ВЧК и ГПУ.
Когда Ежов возглавил НКВД, то оказался на распутье: он должен был выбрать, с кем идти – с группой Сталина или со всеми остальными? Он выбрал последнее. Так что «человеком Сталина» он абсолютно не был и делал то, что нужно было «партократии».
Запущенный Ежовым механизм захвата в следственные тиски всего окружения любого подозреваемого человека и выбивания нужных показаний был подобен лесному пожару, расширяющемуся во все стороны.
Вот как описывает Ежова того времени Роман Гуль в своей книге «Дзержинский – Менжинский – Петерс – Лацис – Ягода – Ежов», изданной в Па-риже в 1938 г.: «Маленького роста, почти карлик, с пронзительным голосом, короткими кривыми ногами... У него тусклая окраска, натянутая улыбка, большие уши и резкая ирония в голосе... Отныне карлик Николай Иванович Ежов – настоящее пугало для всех коммунистов. Но страна ещё не ощутила в полной мере тяжесть его железной руки. Подозрительный, мстительный, злобный, он заимел много врагов. 
После периода коллективизации он был «на ножах» с Ворошиловым. Он ненавидел Г. Ягоду, своего опасного соперника перед Сталиным, не любил молотовых, стецких, мейлоков. В целом он не любил интеллектуалов. Он не скрывал радости, когда их ставили к стенке за «государственную измену». 
Ежов лихорадочно проводил генеральную чистку НКВД. Множество чекистов ленинской поры в точности повторяли судьбу старых партийцев, с которыми они недавно расправились.
«Высокомерный, тщеславный, грубый и развязанный Ягода, аппарат НКВД которого был нашпигован его людьми, не учёл, что низкорослый, му-скулистый Ежов подобен бульдогу и не отпустит его». 
Зачастую Ежова изображают как случайного и никчёмного человечка, но в действительности он относился к сильным партийным кадрам. В аппаратном весе он очень превосходил Ягоду. 
Чекисты знали жестокость Ежова. И его появление на Лубянке спровоци-ровало настоящую панику среди сотрудников Ягоды. Все, с кем последний «работал», один за другим были поставлены к стенке. В целом 325 чекистов Ягоды были расстреляны или брошены во внутреннюю тюрьму. Позже ещё 2273 чекиста были арестованы, а 11 тысяч были уволены. Ежов был неумолим: он был абсолютно лишён нервов. Часть чекистов увиделась в лагерях со своими недавними жертвами. Большинство же нашла смерть у стенки Лубянской тюрьмы, где они расстреляли тысячи людей. Расстрел, крематорий и бездонная «могила номер один» на Донском кладбище, куда свозили прах, – таков их последний путь. 
После чистки НКВД, чекисты еврейской национальности и те, у кого были связи с Германией, Польшей, Румынией, с балтийскими странами, были обречены. Многие из них перебегали на сторону врага. В 1937 г. полпред НКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков бежал в Японию, а начальник НКВД УССР Успенский скрылся в неизвестном направлении. 
Ежов русифицировал НКВД, потому что Сталин явно ему помогал. Из-за проводимых чисток молодые офицеры быстро поднимались по службе. Нарком Ежов увеличил вчетверо оклады работникам НКВД, которые значительно превышали оклады партийных и государственных учреждений. По его распоряжению работникам НКВД были переданы лучшие квартиры, дачи, дома отдыха и больницы. Этими благами люди Ежова пользовались полтора года.У самого Ежова дача была в деревне Жуковка, расположенной на Рублёво-Успенском шоссе. В народе просто – Рублёвка. Ныне это известное место обитания президента и премьера, а также самых богатых россиян. Ну, а тогда, некоторые люди, напуганные соседством наркома НКВД, бежали прочь, бросая своё жильё. Жуковка располагается рядом с Барвихой и Калчугой. В последней, например, располагались дачи Ленина, Дзержинского, Сталина. Хрущёва, Андропова. 
▲ 16 февраля 1938 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР, на основании, которого школе усовершенствования командного со-става пограничных и внутренних войск НКВД было присвоено имя Ежова. Газета «Правда» писала о его «железной руке», ему льстили, его боялись. В честь «железного сталинского наркома» казахский акын Джамбул сочинил якобы целую «Поэму о Ежове», опубликованную в газете «Пионерская правда» 20 декабря 1937 г. (дотошные исследователи докопались, что на самом деле её сочинил «переводчик» Марк Тарловский): 
«В сверкании молний ты стал нам знаком,Ежов, зоркоглазый и умный нарком.Великого Ленина мудрое словоРастило для битвы батыра Ежова.Великого Сталина пламенный зов Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов!Спасибо, Ежов, что тревогу будя, Стоишь ты на страже страны и вождя».Но дни Ежова были уже сочтены. Всё это стало не нравиться Сталину. 
▲ Постепенно увлекаясь своей ролью, Ежов всё чаще проявлял свою «инициативу» в расширении репрессий, в расширении круга «врагов народа». А их он «находил» произвольно, по заготовленным спискам и схемам, из многочисленной среды наиболее активных и преданных делу революции подлинных коммунистов-ленинцев. Это Ежов «нашёл» материалы о вредительской деятельности «правых» (Бухарина, Рыкова и других), собрал материалы на Жданова и Микояна. Это он говорил «знаменитые» слова о том, что всё население страны делится на три категории – заключённых, подследственных и подозреваемых. 
▲ Ежова шепотом и вне служебных помещений именовали «кровавым карликом», «карликом-кровопийцей» или «исчадием ада». Поводом к тому послужили не только его маленький рост, но и бездушное количество его подписей под смертельными приговорами. В ходе репрессий он лично принимал участие в пытках.Ежову ничего не стоило за какой-то час подмахнуть сотню таких бумажек. «Лучше десять невинных людей пострадают, чем один шпион скроется», – заявлял Ежов. В 1937-1938 гг. Ежов лично составил 383 списка на «санкции первой категории», содержащих 44 тыс. фамилий. Все их подписали Сталин, Молотов и Каганович. 
▲ Ежов жил в постоянном страхе из-за того, что «предатели в НКВД совершат на него покушение. Для того чтобы попасть в его хорошо охраняемый кабинет на Лубянке, даже офицеры НКВД должны были подняться на лифте на пятый этаж, пройти по длинным коридорам, спуститься по лестницам на первый этаж, пройти ещё по нескольким коридорам, сесть в лифт и подняться в кабинет секретаря Ежова на третьем этаже. Причём на всём этом длинном пути они должны постоянно предъявлять свои служебные документы».
Но Ежова, который уже слишком «много знал» о «подлинности врагов», о способах пыток и провокаций, о методах «следствия» держать стало опасно. Ревностная служба, сама по себе никого от расплаты не спасала. Напротив, слишком обширная осведомлённость и участие в грязных делах наиболее прямой и неизбежный путь к общей могиле.
▲ 20 декабря 1937 г. Сталин не прибыл на торжественное заседание актива партийных, советских и общественных организаций Москвы, посвящённое 20-летию ВЧК–ОГПУ–НКВД. Как правило, такие заседания без Сталина не проходили. Воспевать «железных комиссаров» вождь прислал А. Микояна.
Советскому народу порой одного намёка достаточно, одного движения бровями, чтобы догадаться, кто теперь враг, а кто друг. Дело привычное. Значит, спета песенка «верного сталинца». Станет он в скорости «врагом народа», воющим от боли, с разбитым ртом в подвалах Лубянки.Понял это и Ежов. И запил. И из-за его запоев Политбюро назначило ему два месяца отпуска.Весной 1938 г. Сталин дал команду перевести в Москву Л. П. Берию для назначения его заместителем к Ежову. 
▲ 9 апреля 1938 г. газета «Известия» сообщила, что Ежов по совмести-тельству назначен ещё и народным комиссаром водного транспорта. Вроде бы ничего особенного. В 1920-1930 гг. бытовала практика совмещения в одном лице руководства несколькими наркоматами. Мало кто сомневался, что это конец наркома, но это был первый шаг по его постепенному отстранению от дел.
7 ноября на трибуне Мавзолея на Красной площади место Ежова занял Берия, который 22 августа стал комиссаром госбезопасности.
▲ 19 ноября 1938 г. в Политбюро обсуждался донос на Ежова, поданный начальником управления НКВД по Ивановской области Журавлёвым (который вскоре был перемещён на пост начальника УНКВД по Москве и Московской области). Поняв, что его песенка спета, Николай Иванович, по русскому обычаю, совсем ушёл в запой, а 23 ноября 1938 г., через два дня после смерти жены, Ежов написал в Политбюро и лично Сталину прошение об отставке.
Ежов взял на себя ответственность за вредительскую деятельность различных «врагов народа», проникших по его недосмотру в НКВД и прокуратуру, а также за бегство ряда разведчиков и просто сотрудников НКВД за границу. Он признавал, что «делячески подходил к расстановке кадров» и т. п. Предвидя скорый арест, Ежов просил Сталина «не трогать моей 70-летней старухи матери». Вместе с тем, Ежов подытожил свою деятельность так: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…».
▲ На следующий день Политбюро ЦК ВКП (б) удовлетворило его просьбу и сохранило за ним уже ничего не значащие должности секретаря ЦК ВКП (б), председателя Комиссии партийного контроля и Народного комиссара водного транспорта. 9 декабря 1938 г. «Правда» и «Известия» опубликовали следующее сообщение: «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта». 
▲ Преемником Ежова стал назначенный в НКВД с поста первого секретаря ЦК Компартии Грузинской ССР Лаврентий Павлович Берия, который с конца сентября 1938 г. по январь 1939 г. провёл широкомасштабные аресты людей Ежова в НКВД, прокуратуре и судах. Смена власти в наркомате прошла без сучка и задоринки. Никто не выступил в защиту Ежова и уж тем более не пытался поднять мятеж против Сталина.
Многие первые лица на своих местах подмахивали списки на расстрел, где не было ни одной фамилии. Определить, кого именно, было делом НКВД! Когда вместо Ежова назначили Берию, ему поручили только одно – немедленно начинать массовую реабилитацию. 
Во всех местных газетах страны тогда было очень много материалов об арестах руководителей райотделов или областных управления НКВД, которые фальсифицировали дела. Их судили, а тех, кого они хватали, освобождали и выпускали.
▲ В последний раз страна видела Ежова во время присутствия в Большом театре на траурном вечере по случаю 15-летия смерти Ленина, где он занимал место в президиуме сбоку, во втором ряду. 
21 января 1939 г. в «Правде» в последний раз было опубликовано фото Ежова, а через 8 дней он в последний раз заседал на Политбюро. Обречённый паскудной судьбой отправлять на смерть по 3 тыс. человек в день, он ещё больше разложился, готовясь к позорному окончанию своей «деятельности».
▲ Ежова арестовали 10 апреля 1939 г. Данные об обстоятельствах его ареста противоречивы. По одной версии он был арестован при выходе из кабинета Маленкова в ЦК ВКП (б), по другой – на совещании в Наркомате водного транспорта, по третьей – на партийном собрании.После ареста Ежова, в его сейфе нашли досье даже на Сталина! 
▲ Любимец и вернейший соратник Сталина исчез в подвалах секретной Сухановской тюрьмы, которую Булганин и Берия только что перестроили из монастыря. Располагалась она в Подмосковье рядом с бывшим имением Волконских. Церковь, превращённая в камеру для расстрелов, а алтарь – в крематорий, была оборудована закупленным за границей через третьи лица инвентарём для изощрённых пыток. 
▲ 13 июня 1939 г. по обвинению Ежова было заведено дело № 510. В чём обвинялся человек от одного слова, которого зависела жизнь любого человека на 1/6 части суши планеты? Ежову инкриминировалось, что «являясь двурушником в рядах партии и примыкая сначала к «рабочей оппозиции», возглавляемой Шляпниковым, а затем (в 1928–1929 гг.) войдя в преступные связи с руководящими участниками троцкистской организации Пятаковым и Марьясиным, вёл борьбу против ВКП(б) и советского государства».
Кроме того, Ежов обвинялся во «враждебной СССР шпионской работе» в пользу Польши, Германии и Англии, в руководстве «заговорщической организацией в органах и войсках НКВД», истреблении преданных партийных кадров, ослаблении воинской мощи Советского Союза, подготовке государственного переворота в СССР, организации террористического акта против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади и, даже, в мужеложстве. Словом, вся терминология, которой он так часто пользовался, теперь была применена к нему.
▲ Люди Лаврентия Павловича – следователи Богдан Кобулов и Борис Родос – били Николая Ивановича беспощадно. Родос уже искалечил других подследственных, и его предостерегали от умерщвления этого хилого чахоточного алкоголика. Ежов, который после побоев от младшего брата Ивана всю жизнь боялся физического насилия над собой, был в истерике.
Мучительные допросы продолжались всё лето: Ежов не препирался, когда ему представляли обвинения в измене и шпионаже. Осенью Ежова передали в руки более тихого даровитого следователя, Анатолия Есаулова, который не выпивал до допроса и не бил во время допроса. Именно ему удалось выжать из Ежова полное признание вины, хотя от кое-каких обвинений Ежов начал отказываться.
В январе Ежов был на грани смерти от воспаления лёгких и заболевания почек, но врачи в Лефортово восстановили его и передали военному прокурору Афанасьеву, который должен был надзирать над судом и казнью.
▲ 1 февраля 1940 г. Ежов получил копию обвинительного заключения в пяти расстрельных преступлениях. Он грозился, что откажется от всех показаний, если ему не разрешат поговорить с членом Политбюро.
У Берии в Сухановке был кабинет, куда привели Ежова. Берия попотчевал Ежова водкой – первой рюмкой за 9 месяцев – и обещал, что родственников Ежова не тронут. 
▲ 3 февраля 1940 г. Ежов предстал на закрытом заседании перед Военной коллегией Верховного суда СССР в составе председательствующего – «кровавого упыря», армейского военного юриста В. В. Ульриха (всего год назад он принёс Ежову на день рождения букет цветов и бутылку коньяка), членов – бригадных военных юристов Ф. А. Клюмина и А. Г. Суслина, секретаря – военного юриста второго ранга Н. В. Козлова. 
▲ Обвинения были чисто политические. Ульрих с исключительным терпением разрешил Ежову говорить в своё оправдание 20 минут. Многие обвинения, которые Ежов признал на предварительном следствии, он на суде отверг: «По своей натуре я никогда не мог выносить над собой насилия. Поэтому писал всякую ерунду… Ко мне применили самое сильное избиение». И в то же время он заявил, что «есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять». 
Что же это за преступления? «Я почистил 14000 чекистов, – говорил Ежов – но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… …Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа».
В последнем слове Ежов клялся в верности вождю и его партии: «Я в течение 25 лет своей партийной жизни боролся с врагами и уничтожал врагов... Прошу одно – расстреляйте меня спокойно, без мучений… Ни суд, ни ЦК мне не поверят о том, что я не виновен…Я был честным ленинцем... Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах». 
Разумеется, отказ от выбитых на следствии признаний в шпионаже и заговоре никак не повлиял на судьбу «стального наркома».
▲ Судьи сделали вид, что совещаются целые полчаса, потом вынесли приговор по всем пунктам. Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР за «нарушение социалистической законности» Ежов был приговорён к исключительной мере наказания с конфискацией имущества. Говорят, что Ежов упал в обморок, а придя в себя, быстро написал просьбу о помиловании. Её прочитали по телефону кому-то в Кремль и получили отказ.
▲ О подробностях расстрела Ежова стало известно лишь в 1988 г., когда новации периода М. Горбачёва позволили приоткрыть завесу над событиями 1930-х годов.Почему-то из 13 приговорённых, трёх, включая Ежова, расстреляли не сразу, а через сутки – 4 февраля. Ежова повезли ночью на Лубянку, в подвал, им же устроенный, с цементным полом и бревенчатой стеной, где его ждал комендант и палач Лубянки Василий Блохин. В то же время Берия дал Сталину расстрельный список 346 человек, связанных с Ежовым, – среди них 60 энкавэдэшников. 
В народе ходила молва, что в подвале Лубянки Ежова избивали ненавидевшие его подчинённые, а потом каждый из них разрядил в него свой пистолет. 
▲ Как Ежова тихо отстранили от всех должностей, так же тихо, без лишнего шума его и расстреляли. Но всем бросилось в глаза, что ликвидация Ежова была осуществлена с какой-то непонятной нежностью, совсем не в духе того времени. Не было ни проклятий в газетах, ни всенародных митингов с признанием «уничтожить гадину», ни процессов с признаниями, ни стандартных обвинений в стремлении к реставрации капитализма, ни даже обычного сообщения о расстреле. «Могущественный Ежов, символ террора, сошел в могилу тихо. Никакого объявления об аресте в газетах не последовало: просто был любимец народа – и не стало. И всё. Возникла даже легенда, будто Хозяин сохранил жизнь верному палачу и «карающий меч партии» умер своей смертью…» – писал Э. Радзинский.
В те времена по линии НКВД было распущено два слуха о судьбе Ежова. Первый, что психически больной, он сошёл с ума, и сидит на цепи в сумасшедшем доме в Крыму. И второй, что он повесился. Народ знал, что Ежов обманул Сталина. За это Берия наказал злодея и пресёк неоправданные репрессии. Сам же развернул новые – «оправданные».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 января 1941 г. Ежов был лишён государственных наград СССР и специального звания. Только в 1956 г., после XX съезда партии, его причислили к врагам советского государства. 
▲ В 1998 г. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации признала Николая Ежова не подлежащим реабилитации.
▲ После смерти Ежова, его родственники преспокойно продолжали жить в Москве. Мать Ежова – Антонина Антоновна в 1939 г. была ещё жива. Сестра – Евдокия Ивановна Бабулина-Ежова умерла в Москве в 1958 г. Один брат «железного наркома» ещё после войны занимал номенклатурный пост зам. министра просвещения РСФСР. После пяти лет ГУЛАГа выжил племянник.
Другой брат, Илья Иванович, был расстрелян в январе 1940 г.
▲ Супруга Ежова, Суламифья (Евгения) Соломоновна Файгенберг-Ноткина (в некоторых источниках Фейенберг) родилась в 1904 г. в Гомеле в многодетной еврейской семье. В 17 лет вышла замуж за Лазаря Хаютина, затем развелась и жила с бывшим красным командиром Алексеем Гладуном, директором московского издательства «Экономическая жизнь», который до 1920 г. жил в Америке, с 1927 г. был на дипломатической работе (фактически – шпионом) в Лондоне. Евгения, работала сначала машинисткой, позже стала журналисткой и работала редактором журнала «СССР на стройке», официальными гл. редакторами которого в те годы были Георгий Пятаков, Валерий Межлаук и Александр Косарев.
Как Зинаида Райх (сначала жена С. Есенина, затем В. Мейерхольда) и Лили Брик (любовница Маяковского), красивая, жизнерадостная, откровенная и беззаботная Евгения привлекала мужчин своей сексуальной энергией. Ей было свойственно легкомыслие, её любимым танцем был фокстрот.
«Рубенсовской красавицей» Евгенией Ежовой был очарован автор знаменитых одесских рассказов и «Конармии» Исаак Бабель (она была его любовницей с 1927 г.), Михаил Кольцов (мало кто знает, что это псевдоним Фридлянда, редактора центрального журнала), молодой автор «Тихого Дона» М. А. Шолохов. 
Связи и увлечения Евгении не остались без внимания Сталина, который дважды говорил Ежову о необходимости развода с женой. Особенно Сталина насторожила её связь с зам. председателя правления Госбанка СССР Г. Аркусом (1896-1936), репрессированным по делу «троцкистов». В последние годы брак Ежовых был лишь номинальным. Ежов устраивал дикие сцены ревности, ломал мебель и бил посуду.
Евгения умерла в 1938 г. в санатории им. Воровского для больных с тяжелыми формами психоневрозов под Москвой. Ежов передал ей статуэтку гнома(!) с таблетками люминала внутри в качестве снотворного, 
Эти таблетки она употребила в лошадиной дозе. Евгения была умнее и хитрее своего мужа. Именно она раньше Ежова поняла бесславие его взлёта и неизбежность быть выброшенным, когда его используют.
Однако не неурядицы в отношениях с мужем привели Евгению Ежову к трагическому концу. Осенью 1938 г. один за другим были арестованы многие люди из её окружения. Сама Евгения, как позже говорила сестра Ежова — Евдокия, получила анонимное письмо с обвинениями в шпионаже.
Похоронена Евгения на Донском кладбище Москвы. Муж на похоронах не присутствовал. У Евгении было два брата: Илья Соломонович (Элиас Залманович) (1893-1940), который был расстрелян, как и многие другие лица из её окружения, и Моисей (1890-1965).
Рассказывали, что она предусмотрительно собиралась уйти из жизни, не дожидаясь неизбежного уничтожения за то, что она слишком много знала. Евгения Соломоновна дружила с Зинаидой Гавриловной Орджоникидзе, которая не считала Ежова страшным злодеем. «Он был игрушка, – говорила она. – Им вертели, как хотели. А когда он стал много знать – его решили убрать».
▲ В январе 1999 г. в посёлке Ола Магаданской области, в однокомнатной квартире, проживала Наталья Николаевна Хаютина, приёмная дочь Ежова (своих детей в семье Наркома не было), которую он с Евгенией удочерил в 1933 г. в пятимесячном возрасте. Наталья дочь погибших английских дипломатов. Дату рождения ей записали 1 мая – по отцу. Фамилия Хаютин – принадлежала первому мужу Евгении. Лазарь Хаютин был репрессирован, но выжил и после смерти Сталина был реабилитирован. Он похоронен на Донском кладбище в Москве. После того, как Ежова арестовали, девочка какое-то время жила у Фани, сестры покойной Евгении, а затем была направлена в детский дом Пензы как дочь «врага народа». На Колыму она попала в 1958 г. по распределению после окончания ремесленного училища (часовщик-сборщик) и музыкального училища. У неё есть дочь Женя. Семейных вещей или книг у неё никаких не осталось. 
Там она узнала, за что отца репрессировали, и после объявления гласности смело требовала его реабилитации. Обосновывая свою просьбу тем, что Ежов был не больше виновен в убийствах, чем другие члены Политбюро, которые исполняли сталинские приказы.
От своего приёмного отца Ежова Наталья Николаевна никогда не отказывалась.
▲ В ноябре 1936 г. на краевую Доску почёта была занесена стахановка ЧАО, звеньевая колхоза «Первая пятилетка» Сулимовской МТС Т. Г. Полещук. Её звено получило на зерно по 80 центнеров кукурузы с гектара, а на другом участке урожайность составила 115 центнеров с гектара.
▲ Сметная стоимость (тыс. руб.) объектов, возводимых в 1936 г. в городе Сулимове, составила: водопровода – 3406; Дома Советов – 2329; кинотеатра – 644; Дома горца – 531; пожарного депо – 333; ангара для самолёта и парашютной вышки (в восточной части города) – 5. Помимо этих объектов было начато строительство родильного дома, педагогического техникума, больницы, заразного корпуса, городского детского сада, продолжалась реконструкция электростанции, на которую было выделено 565 тыс. руб.
▲ На праздники в городе выставлялись портреты вождей, увитые хвоей. Красные флаги вывешивались также в дни празднования Февральской революции и Дня Парижской коммуны.
▲ 26 июня 1936 г. в городе Сулимове, как и по всей стране, состоялись выборы в Верховный Совет РСФСР. 
В городе было образовано 14 избирательных участков: № 1 – в школе № 5, № 2 – в школе № 12, № 3 – в школе № 8, № 4 – в школе № 9, № 5 – в школе № 10, № 6 – в горсовете, № 7 – в Доме горца, № 8 – в МТС, № 9 – в школе № 1, № 10 – в школе № 3, № 11 – в школе № 11, № 12 – в правлении колхоза «Путь Ильича», № 13 – в школе № 7, № 14 – в областной больнице.
▲ В июле 1936 г. комендантом городского базара был Бедненко Степан Иванович. В этом же году был организован садово-земельный трест города Сулимова, а в восточной части города был заложен плодо-лесопитомник, площадью 36 гектар.
▲ В 1936 г. казачество получило «высочайшую милость» кремлёвских владык – право служить в РККА и носить свою казачью форму.
▲ В 1936 г. заместителем председателя Сулимского горсовета депутатов трудящихся А. Марчихина был зав. городским коммунальным хозяйством Николай Петрович Романчук. Через год оба они были репрессированы и признаны «врагами народа».
▲ Как и всю страну, в 1936 г. город Сулимов захлестнула волна криминальных абортов, нередко с летальным с исходом, а также детоубийств. Запрет на искусственное прерывание беременности продолжал действовать и после Великой Отечественной войны. С 1936 по 1955 год городские женщины жили под страхом беременности и наказания за избавления от неё. Лишь смена политического курса позволила изменить ситуацию. В газетах в разделе «Происшествия» нередко можно встретить криминальную информацию на эту тему.
▲ В 1936 г. в городе Сулимове появились новые артели «Наше достижение» и «Общий труд».
▲ В отличие от предшествовавшего десятилетия, когда в станичном строительстве преобладала малогабаритная и малоэтажная застройка, в 1930-е годы «заметно выразилось некоторое повышение этажности возводимых зданий и ярко выраженный уклон, особенно в общественно-административных сооружениях, в сторону монументальности архитектурных форм. Типичными образчиками новой архитектуры, характерной чертой которой становятся колоннады, порталы, парапеты, пилястры и прочие архитектурные украшения, могут служить Дом Советов, кинотеатр им. Максима Горького, Почтамт, жилые дома по ул. Ленинской и Первомайской».
▲ В 1936 г. неподалеку от высоких платообразных вершин европейской территории нашей страны – Стрижамент и Недреманная, началось строительство Невинномысского канала, по которому кубанская вода ныне перебрасывается в пересыхающую речку Егорлык. Канал возводили не только жители Орджоникидзевского края, но и соседних областей. Приняли участие в этом мероприятие и многие горожане. В иные месяцы количество строителей доходило до 50 тыс. На трассе работали 8 бетонных заводов, 6 электростанций, по 35-километровой узкоколейке подавались составы с лесом, цементом и другими материалами. В то время это была невиданная по размаху стройка, которой помешала война. 
После войны в отроге горы Недреманной был пробит 7-километровый тоннель. Смотровые колодцы, 60-метровой глубины, устроенные на склонах горы, вели к тоннелю, где стояли автоматы, подающие сигналы об уровне воды в канале на главный пульт управления затворами шлюза. 
Здесь же, на трассе канала, была построена первая советская гидроэлектростанция края – Свистухинская. 
▲ 6 сентября 1936 г. был дан старт большому автопробегу по маршруту: Москва – Ростов-на-Дону – Сочи – Батум – Тифлис – Орджоникидзе – Ачалуки – Моздок – Балтрабочий свиносовхоз – Георгиевск – Пятигорск – Сулимов – Адыл-Халк – Эрсакон – Ивановка – Невинномысская – Богословская – Голицино – Моломино – Армавир. В нём принимали участие советские автомобили марки «ЗИС-5».
К этому мероприятию жители города Сулимова готовились основательно. Были «приведены в проезжее состояние дороги и мосты». Жители Черкесии встретили автоколонну в станице Суворовской и сопровождали её по территории всей области, где вдоль дороги на арках висели цветы, лозунги и флаги. В городе Сулимове была проведена массовая встреча участников автопробега с его жителями, в городском клубе состоялось торжественное заседание, после которого был «вечер культуры». Постоянное дежурство по маршруту на территории Черкесии осуществляли работники городской автоколонны № 111 и областного отдела здравоохранения. 
▲ Отстранение Ежова и его ближайших помощников вновь ничего не изменило: взошла звезда Лаврентия Павловича Берия, имя которого и после смерти Сталина внушало ужас даже простым смертным, не говоря уже об окружении «вождя народов».      
Существовавшая, как и все тройки в стране, «особая тройка» НКВД ЧАО, в состав которой входили Д. К. Абитов, Панкратов и Василий Анищин – зам. секретаря Черкесского окружкома ВЛКСМ, ещё с 1931 г. постоянно информировала Москву о количестве арестованных и расстрелянных. 
После 1930-х годов понятие «тройка» приобрело зловещий смысл и стало в историческом сознании нарицательным. Известно, что первая тройка была создана 15 июня 1918 г., когда коллегия ВЧК постановила: «Составить тройку из представителей партии коммунистов (большевиков) и левых с.-р., которые и уполномачиваются решать вопросы о расстреле. Избраны в тройку: Дзержинский, Лацис и Александрович. Заместителями к тройке избраны: тт. Фомин, Петерс и Ильин. Расстрелы применяются ко всем, кто замешан в заговоре против советской власти и республики, если это будет доказано. Приговоры тройки должны быть единогласны».К тройке как форме государственного произвола обратились после окончания Гражданской войны, в годы раскулачивания. 7 мая 1933 г. Политбюро лишило тройки права выносить смертные приговоры, а в 1934 г. тройки были ликвидированы. Однако в ряде областей, по ходатайству местных руководителей, тройки возобновили свою работу. Правда, срок их действия ограничивался одним-двумя месяцами. 
Но не прошло и трёх лет, как снова понадобился конвейерный способ уничтожения сотен тысяч советских людей. Тройки стали центральным звеном по исполнению приказа наркома внутренних дел № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Именно эта операция стала основой той цепи событий, которая известна в истории под названием «Большой террор».
В приказе № 00447 были приведены имена всех «судей» всех 64 троек. Назначение членов троек осуществлялось Политбюро. До окончания операции среди членов троек наблюдалась сильная текучесть. Те, кто властвовали над жизнью и смертью, сами входили в группу риска, превращаясь из преследователей в преследуемых.15 ноября 1938 г., было принято решение СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП (б) (якобы по запросу Прокуратуры СССР) об упразднении троек.
То обстоятельство, что тройки являлись незаконными и сами порождали беззаконие, в нашей стране никогда не обсуждалось. Критиковалось только их неудовлетворительное проведение. 
▲ Интеллигенцию уничтожали не только страхом, но ещё и самой низкой в мире зарплатой. Профессиональный актёр в городе Ежово-Черкесске получал 62 рубля в месяц. Учительница младших классов – 55 рублей, заведующий клубом – и того меньше. Так, когда же думать местному учителю о школьном саде и о высоких материях, если он вынужден обрабатывать свой огород, косить сено, ухаживать за свиньями (иначе не проживёшь), униженно выпрашивать у местной власти каждую мелочь? 
▲ В год 20-летия Октября больших достижений добилась бригада трактористки Паши Ангелиной, которая создала в СССР первую женскую тракторную бригаду. В последующие годы она стала примером подражания многим рабочим коллективам города Ежово-Черкесска.
▲ В конце 1930-х годов советским людям не раз приходилось браться за оружие и выступать против посягательств агрессоров. Во время войны в Испании (1936-1939) СССР был единственной страной, которая пришла на помощь законной власти, победившей в выборах 1936 г. На стороне республиканского правительства против мятежников генерала Франко и пришедшим к нему на помощь вояк Гитлера и Муссолини воевали интернационалисты из 54 стран..
Мы тоже послали около 4 тыс. советских добровольцев и военспецов, хотя могли в десятки, сотни раз больше. Просто мы не полезли в эту войну сломя голову. Испания стала для СССР, Германии и Италии гигантским полигоном. Условия здесь не «приближались к боевым». Они были просто боевыми. Но раздуть испанский пожар на всю Европу в тот раз никому не удалось. В Испании погибли 132 и пропали без вести 26 советских добровольцев, 59 – стали Героями Советского Союза.Но помогали мы не просто так, а за валюту. В Госбанке СССР был депонирован золотой запас Испании – 510 тонн золота (в сегодняшних ценах – 20 миллиардов долларов золотом), которое в 7789 ящиках доставила колонна советских танков Т-26 и четыре судна из Картахана. Золото вывез Владимир Александрович Антонов-Овсеенко (1883-1938), первый по значению советский человек в Испании, бывший царский офицер.
Для сравнения: в декабре 2002 г. золотой запас России составлял 387 тонн, в конце 2006 г. – 420 тонн («Красная звезда», 4-10.04.2007).В эту войну появилось крылатое выражение – «пятая колонна». Тогда франкистский генерал Мола сказал, что помимо четырёх армейских колонн, которыми он наступает на столицу, у него есть и пятая, в самом Мадриде. Колонна тайных сторонников, которая в решающий момент ударит по республиканцам с тыла. С тех пор «пятая колона» – это тайные силы, которые находясь внутри страны, ждут удобного момента, чтобы нанести внезапный удар «своим» с тыла.
▲ События в Испании взволновали советский народ. По всей стране, в том числе и в г. Сулимове, проходили собрания и митинги, где неравнодушные люди выражали свою солидарность с испанским народом и, фактически за короткое время, внесли в фонд помощи испанским бойцам, сражавшимся против фашизма, десятки миллионов рублей. А ведь всего три года назад они сами умирали от чудовищного голода, однако никаких митингов не проводили, и денег на помощь голодающим не собирали.
▲ Хотя 5 декабря 1936 г. в СССР была принята самая демократичная в мире Конституция, следующий, 1937-й, всё же является одним из самых страшных годов его истории. 
Если мы скажем, например, «1991-й», не все поймут, о чём, собственно, речь, ну а когда произносим «1917-й», «1937-й» или «1941-й», мы же чётко знаем, о каких событиях идёт речь. Гибель и ломка жизни миллионов людей трагична. Во множестве своём для многих безвинных людей 1930-е годы стали продолжением Гражданской войны.
В. М. Молотов как-то сказал: «Остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей фашистской агрессии могли объединиться. Мы обязаны 1937-му году тем, что у нас во время войны не было «пятой колонны». 
«Демократами» же широко растиражированы рассуждения о том, что в 1930-е годы не могло быть столь широкого предательства в высших эшелонах власти.
▲ Ни в семье автора, ни во всём его обширном родственном клане, 1937-й никаких отзвуков не оставил. Будучи уже «взрослым» комсомольцем хрущёвского времени, как-то поговорил на эту тему с отцом, инвалидом Отечественной войны. Он ответил: «А не было никакого раскулачивания, никаких «воронков». «Но это же…» – я ему хрущёвскими словами о «культе личности». «У нас не было», – твёрдо сказал отец. «Слава богу, стукачей не оказалось. И не надо было на всех собраниях руки поднимать. Сами виноваты…».
Повзрослев, понял, что львиная доля арестов советских людей действительно явилась результатом сигналов, анонимок и писем бдительных советских граждан с «высокоразвитым классовым чутьём». Доносы и клевета в соответствующие органы, которые вынуждены были разбираться и реагировать на поступающую информацию, стали престижным занятием карьеристов и авантюристов – «неизвестных доброжелателей» и «радетелей Отечества». 
Эта грязь раскрутила государственный маховик и – пошло! Брат – на брата, сосед – на соседа, сын – на отца, друг – на друга. 
Но ведь так было и раньше! Перелистайте историю государства Российского, почитайте сказки – брат на брата, сын – на отца и так – тысячелетия. Да, вспомните Библию: «Каин, где брат твой Авель?»
▲ Любой обозленный человек, любой обиженный подчиненный мог в то время свести счеты с обидчиком, написав донос на начальника, которого не любил или не уважал. Многие молодые люди, не получившие образования, совершали головокружительные карьеры, поэтому они поддерживали репрессии, которые освобождали им дорогу наверх.
Но были люди, которые добросовестно заблуждаясь и веря в то, что перед ними враги народа, активно помогали вершить неправедный суд над честными людьми и работниками. 
▲ «Врагов народа» искали везде: в промышленности и в сельском хозяйстве, в просвещении и медицине, среди партийных, комсомольских и советских работников, среди военных. Их поиски привели к частой смене партийных кадров в Ежово-Черкесске, неуверенности и тревоге людей, выдвинутых на советско-партийную работу. Подозрения затмили разум многим людям. Значительную роль сыграла слепая вера в правомерность карательных акций в отношении инакомыслящих. 
▲ На митингах и собраниях, ослеплённые верой в правоту, многие граждане Ежово-Черкесска требовали крови «врагов народа» Войдя в раж очередного гонения, очередной кампании – безразлично на кого: писателя или поэта, маршала или наркома, директора или партработника, искусно подогреваемая пропагандой, простая толпа всегда была готова клеймить и заклинать. 
Вчера человек благоговейно трепетал от одного имени, заискивал, лебезил перед нужным человеком, а сегодня – команда сверху – и человек готов вылить на него ушат грязи или помоев, от самого себя отречься. И таких холуёв всегда хватало.
Цепенея от страха за себя и близких, они славословили гонителей, а завтра сами становились гонимыми, становились жертвами.
Даже учащиеся, придя в школу и услышав новую весть о «врагах народа», по приказу «сверху» зачёркивали их портреты и фамилии в учебниках или заклеивали бумагой. В школах и библиотеках выдавались учебники и книги, в которых портреты совсем ещё недавно высокого ранга людей, были крест-накрест перечёркнуты химическим карандашом, с выколотыми глазами.
▲ Достоверность обвинений тогда никто не проверял. Всё бралось на веру. Исключали из партии только за то, что работал вместе с «врагом народа». Вначале человек лишался партийного билета. За исключением обычно следовал арест. Потом сочиняли дело. Так человек лишался свободы, а то и жизни.Жертве объясняли, кто она есть. Она быстро понимала, что представляла собой ничто по отношению к органам НКВД. И, каждый, кто попадал под жернова гигантской чудовищной мельницы репрессий, топил себя, тянул за собой родственников, друзей, товарищей и даже просто знакомых.
▲ Свобода была только в том, что казак П. или горец К. мог выбрать себе по вкусу страну мира, на которую он вроде бы шпионил. Хотя, в действительности, никогда даже не выезжали за пределы станицы или аула. И вождя или начальника, которого они вроде бы хотели застрелить, зарезать, отравить, удушить, погубить в автомобильной или железнодорожной катастрофе.
Короче, признаться в предательстве интересов Родины...
Компрометирующий материал – компромат – был уже готов заранее. И вопрос того времени был не «за что погубили?», а «почему уцелел?»
▲ Репрессии стали одной из мрачных страниц российской истории. Историки считают, что разрушение Советского Союза (1991) началось, когда в 1937 г. из Сталинской Конституции было изъята статья об альтернативных выборах. 
Именно Сталин предлагал ввести альтернативные выборы, лично написав 9 главу «Избирательная система». Положение о выборах в Верховный Совет СССР должно было предусматривать выдвижение на одно место не менее 2-3 кандидатов. 
Вождь планировал отлучить партию от экономической деятельности. Сталин не хотел, чтобы партия занималась проблемами увеличения выплавки стали или вопросами яйценоскости кур. Для этого были специалисты, учёные, директорский корпус. Нечего было контролировать всех и вся. На то были органы внутренних дел, госбезопасности, прокуратуры. Партия должна заниматься постановкой стратегических задач для страны и заботой о её будущем, воспитанием патриотизма и любви к Родине, новациями, подбором и расстановкой кадров руководителей. 
Но сконцентрировать государственную власть в Совнаркоме Сталину так и не удалось. Партийные органы продолжали во многом дублировать органы исполнительной власти, занимаясь несвойственными функциями.
▲ Люди, которые великолепно проявили себя до революции на подпольной работе, в революцию – захватывали власть, в ходе Гражданской войны – удерживали власть, во главе областей, краёв и автономных республик оказались волей судьбы. 
Поначалу они справлялись со своими должностными обязанностями, но когда началась индустриализация страны, умевшие только стучать кулаком по столу и следить за выполнением спущенных сверху директив, «партократы» с поставленными задачами не справлялись. Победив в 1917-м, отожествляя себя с революционной властью, они, не могли заниматься творческой работой, исследованиями, предпринимательством. В период коллективизации каждый старался отчитаться в большем, хотя никто тогда не требовал всех коллективизировать! Нужно было это делать там, где это было экономически выгодно. В постреволюционную эпоху революционные кадры стали лишними. Им не хватало образования и специальности! Если это русский, то была церковно-приходская школа, если еврей – хедер. Всё! Они умели лишь «проводить линию партии» и грызть друг друга в борьбе за руководящие посты, «тёпленькие местечки» и кормушки. Отказываясь признавать достижения реальной жизни, они не желали уступать свои места образованной молодёжи. 
И хотя они составляли большинство и в ЦК, и во ВЦИК, Сталин хотел отрешить их от власти мирно и бескровно. Он надеялся, что после коллективизации и неудач в индустриализации, народ при тайных альтернативных выборах за первых секретарей не проголосует. 
▲ Однако «чиновники» оказались не такими глупыми и так просто не сдались. На пленуме летом 1937 г., когда перед сессией ВЦИК нужно было принимать закон об альтернативных выборах, они вечером, накануне по-следнего дня заседания, по очереди пошли на приём в кабинет к Сталину. Каждый говорил: «Мы не против альтернативных выборов! Но НКВД установил, что у нас существует колоссальная подпольная повстанческая организация! Сначала нужно её ликвидировать – потом проведём выборы!»
Проголосовав большинством голосов, Пленум ЦК не поддержал Сталина о создании многопартийности. Убив сталинскую политическую реформу, «партократия» заморозила и экономические перспективы развития страны.
Именно тогда Сталин впервые увидел перед собой сплочённую силу, одолеть которую в прямом противостоянии было невозможно. Когда 1 февраля 1938 г. Политбюро приняло постановление «О дачах ответственных работников», Сталин видел, что элита стремилась к роскоши. 
▲ НКВД, во главе с бывшим партийным чиновником Ежовым, в то время был на стороне «партократии». Вот именно тогда Сталин и совершил свою главную ошибку – пожалуй, это единственное преступление, в котором его реально можно обвинить. Под постоянным давлением он дал добро первым секретарям на ликвидацию мифических организаций. Тут же в Политбюро ЦК пошли просьбы всех секретарей – кому и сколько нужно расстрелять или посадить, а попросту избавиться от претендентов и неугодных людей. И первым по кровожадности из них стал Н. С. Хрущёв. Только в Подмосковье он сумел найти 20 тыс. «врагов народа», подлежащих расстрелу. 
А когда начались репрессии, то о каких альтернативных выборах можно было говорить?
В числе руководителей местной власти сплошь были троцкисты, которые стали вешать всевозможные ярлыки на невинных людей. Доносчики – настоящие троцкисты, избежав такой участи, породили своих потомков, которые списали всё на Сталина.
«Сталин виноват… в том, что позволил своим подчинённым от его имени уничтожать тех, кто оказывался неугоден местному партийному начальству на районном и областном уровнях» – писал в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль.1930-1950-е годы». М., 2001, бывший зам. начальника советской разведки Павел Судоплатов.
▲ В 1980 году, работая над архивом Троцкого, американский историк А. Гетти и французский историк П. Бруэ независимо друг от друга обнаружили документы, свидетельствующие о том, что не всё, что инкриминировалось подсудимым на процессе, было вымыслом. Были контакты с заграничными противниками режима (подтверждающие документы были найдены в западных архивах). И в предательстве (в юридическом смысле слова в понимании тех лет) многие осуждённые действительно были уличены.
▲ Современный историк В. В. Кожинов сделал вывод, что «уместно говорить о тогдашней «трагедии партии», а не «трагедии народа». В 1934-1939 гг. одна часть партии уничтожала другую: государственники – мировых революционеров. Шла борьба внутри правящего политического класса. В неё были втянуты десятки тысяч людей, чья вина определялась не на весах справедливости, а по принципу «свой-чужой». Под разбор попадали и непричастные люди. Хотя бы просто потому, что оказывались знакомыми или сослуживцами «врага народа» или «иного антисоветского элемента». 
Под эту категорию подводились кто угодно. «Церковники», эсеры, меньшевики, бывшие дворяне, офицеры… Вообще «бывшие люди» и «неблагонадёжная» интеллигенция. Национальность роли не играла. Пострадали и славяне, и притихшие к тому времени иудеи, и мусульмане. Это и было завершением кровавой и безжалостной Гражданской войны. 
В 1934-1939 гг. погибло примерно в 30(!) раз меньше людей, чем в 1918-1922 гг. (выделено автором – С.Т.)
▲ Это была неслыханная история: каждый регион страны определял лимиты репрессирования. Арестованные делились на две категории – первую и вторую. Прочитав формулировку «первая категория», трудно осознать, что она означает смертный приговор, а если приговор гласил «10 лет без права переписки» – это тоже смерть – расстрел.
Кулацкая категория» и уголовные элементы – ничтожные проценты. А большая часть – это то, что называли «иной антисоветский элемент». 
За любое самое невинное замечание в адрес власти – расстрел. Промолчал (молчание – это тоже агитация), когда кричали «ура» товарищу Сталину, или сказал вслух, что работа тяжела – тоже достаточно для расстрела. А самого «дела» в большинстве случаев не существовало вовсе. И следствия никакого не велось. К смерти приводили протоколы тройки – известного учреждения тех лет.
▲ В ужас приводят слова: «Приговором ... коллегии ... суда такой-то имярек приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в тот же день...». Даже сутки не давали людям, чтобы пришли в себя, могли пожаловаться на явную клевету и во всеуслышание прокричать: «отчаянный вопрос: За что? Я не виноват!», обратиться, как это везде положено, к главе государства – попросить помилования. 
▲ Тех же немногих, кого миновал расстрел с конфискацией принадлежащего лично им имущества – в основном это были пожилые люди, отнесённые ко «второй категории», обычно «награждали» статьёй 58 пункт 10 – это 10-15 лет тюремного заключения или 10 лет исправительно-трудовых лагерей. На территории страны мгновенно вырастали целые районы и зоны лагерей ГУЛАГа: КарЛАГ, ПечЛАГ, ВоркутаЛАГ, НыробЛАГ… А в них множество концлагерей и спецпоселений, по жестокости, намного превосходивших царскую каторгу и ссылку. И из них возвращались не все. Была повальная смертность – от голода, от побоев, от болезней, были расстрелы за различные «лагерные преступления» на лесоповалах. 
▲ Заключенные попадали в ГУЛАГ с зашифрованными кодировками. Например, с шифром «КРА» («За контрреволюционную агитацию» – С.Т.). Похвалил русский заграничный роман – десять лет «АСА» («За антисоветскую агитацию»). Сказал, что очереди за жидким мылом чересчур велики – пять лет «АСА». Были и другие шифры: «СВЭ» («Социально-вредный элемент»), «В» («Вредный»), «О» («Опасный»), «СОЭ» («Социально-опасный элемент»), «КРД» («За контрреволюционную деятельность»), «КРТД» («За контрреволюционную террористическую деятельность»), «КРТТ» («За контрреволюционную троцкистско-террористическую деятельность»), «ЧСИР» («Член семьи изменника родины»), «ПШ» («Подозрение в шпионаже»).
▲ Свою жизнь или часть жизни оставили в лагерях многие жители Черкесска (Баталпашинска, Сулимова. Ежово-Черкесска). Когда заходила речь о каком-нибудь человеке, прошедшем через ГУЛАГ или АЛЖИР (Акмолинский лагерь жён изменников родины – С.Т.), собеседник обычно спрашивал: а за что его посадили? Наивный вопрос. Да ни за что!
Надо было сажать, чтобы восстанавливать, то есть пополнять новыми кадрами, быстро редевшие трудовые армии «зеков», которые возводили на просторах любимой Родины всевозможные беломорканалы, магнитки, днепрогэсы, комсомольски-на-Амуре, заводы-гиганты, шахты, рудники и комбинаты. Но самое главное: за их труд не надо было платить!
И по свойству русского характера, каждый баталпашинец (сулимовец, ежово-черкешанин), получивший 5 лет – радовался, что не 10. Получал 10 лет – радовался, что не 25. А получал 25 лет – плясал от радости, что не расстреляли.
▲ Наряду со справедливым возмездием за преступления перед народом карательные органы «шили» дела и против невинных людей. Если бы дело касалось одиночек – всё ясно. Но массовость ни понять, ни оправдать нельзя. Предавать свой народ и Отечество мечтали единицы людей, но не тысячи.Отчасти это объяснимо бюрократизмом и желанием выслужиться, отчасти низким уровнем профессиональной подготовки работников НКВД. В архивных делах зачастую были только донос и личное признание. Не секрет, что их ребята с «холодными головами, горячими сердцами» и… тяжёлыми кулаками, служившие в «ведомстве товарища Ежова», добивались от подследственных, уничтожая их честь и достоинство, не без помощи пыток и избиений. В провинции уровень кадров был на два порядка ниже, чем в центре. Потому там всегда находились люди, которые тем более могли выколачивать показания у арестованных. 
▲ Безусловно, что среди сотрудников НКВД тех лет были и негодяи, и карьеристы, и подлецы. Ведь не зря многие из них получали дома и квартиры арестованных со всем, что в них было. Ведь не зря появлялись магазины, в которых продавались конфискованная мебель и вещи арестованных. Чекистам приходилось покупать своё благополучие ценою доносов, прислужничества, готовности бесчеловечно расправляться с «врагами Советской власти». Многие невинные люди, особенно коммунисты, пострадали из-за проникновения в органы НКВД чужеродных (белогвардейских, уголовных, и т. п.) элементов, из-за использования ими своего служебного положения как средства антисоветской классовой борьбы. Попросту говоря, Гражданская война продолжалась.
▲ Знание о терроре было у всех. Все знали, что арестовали соседа дядю Васю, а у отца на заводе «Молот» трёх начальников подряд. Но говорить об этом было нельзя. 
В любой кабинет, в любую дверь предприятия, общежития, квартиры или хаты, в любую минуту могли ворваться люди с синими околышами на фуражках. Они могли избить до полусмерти и молодого парнишку, и пожилого учителя, и боевого офицера, и уважаемого старика. Вытащить за ноги во двор, бросить в машину и в тот же вечер расстрелять в каком-нибудь подвале или на окраине города.
Ночи напролёт люди сидели одетыми, не смыкая глаз. С колотящимся сердцем прислушивались: не взвизгнули ли тормоза чёрной машины, не раздаются ли удары в дверь или ворота. Представители НКВД любили это делать ночью. Без всякой, собственно, надобности. Они считали, что ночной арест придавал их работе некий романтизм и зрелищность. 
Ночью проводили не только аресты. Ночью зачастую вызывали на приём и к какому-нибудь «высокому» начальнику. Вызов людей по ночам – это манера работы тех лет. Ну, как Сталин... Она перенималась начальниками всех уровней и прекратилась только со смертью вождя. День снова стал днём, а ночь просто ночью.
▲ Счастьем для многих обречённых была перегруженность аппарата НКВД. Он не справлялся с обработкой людей, предназначенных для ликвидации по разнарядке. И это дало возможность бежать массам из своих родных мест в отдалённые края.
▲ До захвата власти большевики не собирались ни воевать, ни иметь армию. Белогвардейский генерал Яков Александрович Слащев, возвратившись в Россию из эмиграции и возглавивший московские курсы «Выстрел» – главную на то время военную академию СССР, писал: «Старая армия умирала, поэтому не правы те, кто говорит, что фронт разложили большевики. Нет, несчастные войска разложили не большевики или немцы, а внутренний враг -- взяточничество, пьянство, воровство и, самое главное, -- утеря ощущения гордости за звание русского офицера». 
Троцкому пришлось на обломках вооружённых сил императорской России создать РККА, которая была создана как инструмент мировой революции, чтобы удержать власть. Власть, которая им так легко досталась. 
С самого начала РККА оказалась заложницей взаимной ненависти двух вождей Советской России Сталина и Троцкого. Их борьба определила не только личную судьбу крупных военачальников, но и судьбу самой армии и страны. 
Объективно Сталин не мешал военным, так как они служили созданной им системе, но готовясь к войне, вождь отбирал таких полководцев, которые ясно мыслили, говорили и писали. Глупых следовало убрать, умных возвысить. 
▲ В конкретных условиях того периода Сталин вынужден был идти на такие жертвы. Верховная власть вынуждена была начать очищение РККА от троцкистов в военной форме больных идеей мировой революции, готовых поджечь весь мир с четырёх концов даже ценой гибели СССР. В конце 1930-х годов троцкисты представляли угрозу для власти, могли стать «пятой колонной».
Вождь решил исправить положение дел, укрепить государственный аппарат и личную власть. 
▲ С трибуны ХХ съезда КПСС, топча покойного Сталина и отмежевываясь от совместных с ним деяний, Хрущёв пустил в оборот версию Троцкого о том, что репрессии 1930-х гг. страшно ослабили РККА и лишили её перед самой войной светочей военной мысли, «гениальных полководцев» и «стратегов», как Тухачевский, Блюхер, Путна, Примаков, Якир, Дыбенко, Эйдеман, Егоров, Уборевич, Корк... (кстати, о которых основная масса людей ничего не знает). Дескать, эти полководцы (на самом деле – палачи русского народа) уж защитили бы страну, уж показали бы немцам, как надо воевать. Ложь Хрущёва, к сожалению, была покорно проглочена делегатами съезда.
Как же так получилось, что Гитлер свою армию не обезглавливал, но за-вершил войну с разгромленным государством и разбитой армией? Сталин же, наоборот, уничтожил гениальных полководцев, но завершил войну с несокрушимой армией и целой плеядой выдающихся генералов и маршалов. 
Чистки армии в 1937-1938 гг. («дело Тухачевского») стали профилактической мерой от «заговоров генералов» (чего не избежал Гитлер) и не менее эффективной воспитательной мерой, чтобы никто не чувствовал себя в безопасности, даже если пользовался, казалось, доверием Сталина. 
▲ Хрущёв сообщил, что в 1937-1940 годы было расстреляно около 40 тыс. выдающихся генералов и адмиралов РККАНо если разделить 1,1 млн. (численность РККА в 1937 г.) на 40 тыс., получается, что на каждые 27,5 солдат, сержантов и офицеров (фактически на каждый взвод) приходилось по одному генералу. Но это, же чушь! 
Отсюда следует поправка: «расстреляно» не 40 тыс. генералов, а 40 тыс. генералов и офицеров. Но и это фикция. Фактически, за четыре предвоенных года, было расстреляно 692 генерала и офицера. 
40 тысяч человек – не расстреляно, а уволено! В 1937 г. из РККА было уволено 20 643 человека, в 1938 г. – 16 118 (вот откуда взялась цифра 36 761). Почти половина командиров уволена по политическим мотивам. Все остальные были уволены по выслуге лет и состоянию здоровья, а также за пьянство, разгильдяйство, хулиганство, рукоприкладство, моральное разложение, нарушение дисциплины, превышение власти. Были среди офицерского состава и воры, и взяточники, и проходимцы. А разве в нынешней Российской Армии их нет? Чего стоит только «правление» министра обороны Сердюкова!
Более того, около 10 тыс. командиров – в том числе половина обвинённых в политических преступлениях – ещё до начала войны были возвращены в строй. 
▲ По мнению д. и. н. Ю. Н. Жукова, заговорщики секретарь ЦИК СССР Авель Енукидзе, а с ним Петерсон, Рудзутак, Ягода, Бухарин, Карахан, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник планировавшие арестовать Сталина, Молотова, Орджоникидзе, Ворошилова и Кагановича непосредственно в Кремле, собирались созвать пленум ЦК и предложить на нём вместо Сталина в качестве «временного диктатора» амбициозного и считавшего себя недооценённым маршала Тухачевского или Путну.
▲ Во всех армиях мира существует правило: средних качеств командир взвода может быть подготовлен через 3-5 лет; командир роты – через 8-12 лет; командир батальона – через 15-17 лет; командир полка – через 29-25 лет. Для генерала вообще особо исключительные условия.
Тухачевский, в свои 25 лет, не обладая опытом командования воинским подразделением (даже – ротой!), назначается Троцким командующим 1-й Революционной армией Восточного фронта! В 27 лет он уже командующий фронтом.
Уборевич в 25-летнем возрасте маханул до главнокомандующего Народно-революционной армией Дальневосточной республики. По-нынешнему это – генерал армии или даже маршал. 
Якир, который никогда не был солдатом, юнкером или курсантом, стал командующим группой армий Юго-Западного фронта. 
▲ Сталин был практиком, но до всех проблем и у него не доходили руки. В результате одну из них – отсутствие радиосвязи, упустил. А она стала роковой в 1941-м для всех танковых войск и авиации Красной армии. И всё из-за того, что вождь доверился Тухачевскому. Вплоть до конца войны полноценные радиостанции (сокращённо – рация) ставились только на танки и самолёты командиров подразделений, тогда как на основных танках стояли только радиоприемники. Попросту связь была односторонней. Если танк или самолёт командира выходил из строя, никто другой не мог взять на себя управление подразделением, и оно прекращало существовать. Между собой ни танкисты, ни лётчики не могли общаться. Ведь сколько наших людей по этой причине погибло! Только за одно это «упущение» Тухачевского не жалко.
Это по приказу Тухачевского применяли в Гражданскую заградительные отряды, брали заложников и расстреливали их, травили газам гражданское население. Это он был противником мин, полностью свернул работы по созданию миномётов, считая их «недоразвитой артиллерией», задавил развитие зенитных пушек. В области авиации он был сторонником массового производства самолётов с каркасом из бамбуковых палок.
А чего стоит «история» с 50 тыс. лёгких танков! Хорошо, что на авантюру Тухачевского вождь не поддался.
Над чудачеством маршала можно было бы смеяться, если бы оно плавно не перерастало во вредительство. Виной этому было, никем пока не объяснимое, долготерпение Сталина, который не отстранял «гиганта военной мысли» от руководства развитием вооружения. 
▲ Знаменитый своей матерной речью, палач и каратель Якир впервые ввёл в свою директиву пункт о «процентном уничтожении мужского населения». Он первым в РККА использовал в карательных экспедициях в качестве наёмников китайских головорезов, которые с наслаждением уничтожали русских людей (на телах многих казаков изуверским образом были изуродованы половые органы; врачи, проводившие экспертизу, указывали, что этот способ пытки был известен китайским палачам давно и по боли превышает всё доступное человеческому воображению), нагло крышевали спекулянтов, которые делились с ними своими доходами. 
▲ Своей же быстрой карьерой и Тухачевский и ему подобные были обязаны сначала окружению Троцкого, а потом – и лично Председателю РВС Л. Троцкому. Лев Давидович охотно давал командовать дивизиями и фронтами бывшим слесарям, матросам, подпольщикам без определённой специальности, врачам, ну, в лучшем случае, бывшим унтер-офицерам и поручикам.
Блюхер, Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «военные гении» были вовсе не командирами на поле боя, а политработниками в высших чинах. Нахватавшись верхушек военных знаний, всеми своими «полководческими» успехами они обязаны оставшимся в тени кадровым царским офицерам, пришедшим на службу в РККА. «В период Гражданской войны в РККА все начальники штабов фронтов (22 человека) были кадровыми офицерами старой армии, из 20 командующих фронтами – 17, из 100 командармов – 82, из 93 начальников штабов армий – 77». («Утаённые страницы истории». Книга 2. С. 42).
В РККА нашли места 775 царским генералам и адмиралам, 980 полковникам. Но только не на командных должностях!
«Мне лично ничуть не жалко ни блюхеров, ни егоровых, ни уборевичей. Сколько они уничтожили аристократии, дворянства, интеллигенции, чтобы шариковы обрели голос и власть. Мне их не жаль, палачи казнили палачей» – сказал как-то известный советский кинорежиссёр Станислав Говорухин, снявший фильмы «Вертикаль», «Место встречи изменить нельзя» и др. 
Список таких «военачальников» можно продолжать долго. Что стоит командарм Фриновский Михаил, который происходил из уголовной среды, но всю жизнь был чекистом и даже первым заместителем Ежова! 
▲ С уверенностью можно утверждать только одно – часть репрессированных военачальников в годы войны с возложенными задачами, безусловно, справилась бы успешно.
Другую же часть, по численности, наверное, гораздо меньшую, война непременно бы отсеяла за ненадобностью. Она расставила бы всех их на свои места, как это произошло в 1941-1942 гг. с их приемниками. Абсолютное большинство высшего руководства к концу войны оказались на второстепенных и даже нижестоящих должностях. Из того ряда уцелели только Тимошенко и Жуков.
▲ Доблестным НКВД в 1934-1941 гг. руководили умные люди. На ответственные посты глупых не ставят. Из 270 человек, занимавших руководящие должности в центральном аппарате, русских было всего 25 человек, остальные же должности поделили между собой представители малых, но очень революционных народов. Лица еврейского происхождения, конечно же, оказались на первом месте – 109 человек, или 40,4%. И это вполне объяснимо: вступив в ряды компартии, они оказывались гораздо лучше других подготовленными и потому занимали руководящие посты. 
Управлениями НКВД на местах и отделами НКВД руководили, несомненно, свои «товарищи». ГУЛАГом, СИБЛАГом, строительством дороги Котлас-Воркута, коллективами Беломорстроя, Соловками… тоже свои «товарищи».
В 1939 г., согласно данным историков А. Кокурина и Н. Петрова, по приказу Берии из органов НКВД были уволены 7372 человека. Сменив три четверти руководящих работников, он значительно омолодил чекистский аппарат. Изменился национальный состав руководства – исчезли поляки, латыши, немцы, резко сократилось число евреев. Кроме того, Берия убрал всех чекистов, которые в молодости были эсерами или анархистами, родились не в пролетарских семьях.
▲ Большинство революционеров в правительстве молодой России были евреи. ( СНК – 77,2% евреев, Военный Комиссариат – 76,7%, Наркоминдел – 81,2%, Наркомфин – 80%, Наркомюст – 95%, Наркомпрос – 79,2%, Наркомат соцобеспечения – 100%, Наркомат труда – 87,5%, Комиссары провинции – 91%, журналисты – 100%.
В послереволюционные годы дипломатическая работа была просто еврейской специальностью. 
Не хуже обстояли дела в наркоме обороны (Гамарник, Мехлис…). Начальниками военных академий – Корк, Иппо и Шифрес, ответственным редактором «Красной звезды» – Ланда, председателем военной коллегии Верховного суда СССР – Ульрих, начальником физподготовки РККА – Фельдман. Помощниками командующих военными округами по политиче-ской части также были свои «товарищи».
▲ Откровенную информацию о евреях высказал личный биограф семьи Ротшильдов известный Марк Эли (Ильич) Раваж (Мarcus Eli Ravage):
«Конечно, вы нас ненавидите. Не говорите мне, что нет. Давайте не будем тратить время на взаимные отрицания и алиби. Вы знаете, что ненавидите, и я это знаю, и мы понимаем друг друга. Несомненно, некоторые из ваших лучших друзей евреи, или полуевреи. И я знаю, что и меня вы не считаете евреем, когда вы обвиняете всех нас оптом, потому что я, как бы это сказать, несколько отличаюсь, — почти такой же, как и вы. Это исключение, которое вы делаете для меня лично, не меняет, однако, моего отношения к вам. Но не будем об этом. Вы не любите евреев агрессивных, лезущих вверх, проникающих всюду материалистов вы не любите – тех, которые напоминают вам о подобных ваших же собратьях. Мы понимаем друг друга, не правда ли, и я на вас не обижаюсь».      
«Вы ещё не знаете глубины нашей вины. Мы врываемся везде, мы везде поднимаем драку, и мы везде убегаем с добычей. Мы всё извращаем. Мы взяли ваш естественный мир, ваши идеи, ваше предназначение и всё это перемешали и извратили. Мы были в начале не только Первой Мировой Войны, но и всех ваших войн; не только Русской, но и всех ваших революций в истории. Мы принесли несогласие, раздоры, смятение и депрессию во все ваши личные и общественные дела. И мы до сих пор только этим и занимаемся. И кто скажет, сколько ещё мы будем этим заниматься?» (http://zambezhom. com/ravage.htm).
▲ Вместе с тем, основная масса народа интеллигентов, торговцев и ростовщиков, как в ветхозаветные времена, верой и правдой служила режиму. В Отечественную войну советские евреи воевали хорошо, храбро, поэтому никаких претензий к ним не было. Все хорошо знают великого разведчика Маневича, генералов танкиста Давида Драгунского и кавалериста Льва Доватора, майора Цезаря Куникова, выдающегося разведчика Янкеля Черняка… В действующей армии 270 генералов были евреями. 
Военные врачи, медсёстры, санитары, внося свою нелёгкую лепту, способствовали тому, что в Красной армии был самый высокий процент – около 80 – возвращения раненых в строй! Не счесть, скольких русских и бойцов других национальностей вернули к жизни евреи-медики! 
▲ Еврей Давид Тухманов – автор всем известной песни «Этот День Победы порохом пропал!». При её исполнении у многих русских слёзы выступают. Леонид Утёсов, Марк Бернес, – это наше детство и юность. «Катюшу» тоже написал жид Матвей Блантер. 
Но была ещё и другая «Катюша». Та, что «БМ-13» – гвардейский реактивный миномёт. А её создатели: Гантмахер, Гвай, Левин, Слопимер, Шварц, Шор… Таких евреев в Третьем Рейхе не было! Конструктора танков «КВ» и «ИС» звали Жозеф Котин. А созданию реактивных истребителей от МиГ-15 до МиГ-31 посвятил всю свою жизнь Гуревич М., удостоенный 6 раз Сталинской премии. Оттого и буква «Г» в названии.
Можно много хорошего говорить про атомную бомбу, про ракеты, про писателей, композиторов, поэтов, артистов… Всемирную еврейскую мафию вспоминать не будем.
▲ Репрессии никак не отразились на положении простых евреев, не занимающихся политической и государственной деятельностью в СССР. Этот способный народ в 1931 г. в РСФСР составлял 14,1 % научных работников и преподавателей вузов, 1,8 % школьных учителей и 19,6 % всех врачей. Более того, евреи пострадали значительно меньше, чем другие малые народы.
Евреи-фронтовики, с которыми автору удалось беседовать, в один голос утверждали, что в отношении себя со стороны однополчан они никогда, ни в чём и никакого недоброжелательства не ощущали. На передовой, никто не обращал внимания, кто ты – еврей, осетин, татарин, русский. Главное, как ты воюешь, как относишься к людям.
Часто можно услышать вопрос: почему евреев процентно больше на всех хороших местах? 
Ответ: потому что они в своей жизни привыкли улыбаться на людях, сносить унижения, не жаловаться. И хотя антисемитизм превратил русских евреев что-то похожее на сектантов, гонения сделали их живучими, умными и пронырливыми. 
Несомненно, мнение о высокой интеллектуальности и интеллигентности евреев сильно преувеличено (встречаются и среди них идиоты), но слагаемыми их успеха всегда являлись вдумчивость, изобретательность, любовь к знаниям, старательность, темперамент, терпение, упорство, упрямство, ум, хитрость…Всем бы народам такое!
▲ 18 февраля стране объявили, что от паралича сердца «скоропостижно» скончался Григорий Константинович (Серго) Орджоникидзе. Фактически же из-за серьёзных стычек со Сталиным он покончил жизнь самоубийством. Со смертью Серго из Политбюро ушел последний большевик, который мог публично вступать со Сталиным в дискуссии. 
В городе Сулимове на площади Балахонова по этому поводу состоялся траурный митинг горожан. В числе выступавших были председатель облисполкома Камбиев, председатель облсовпрофа Каракетов, секретарь обкома комсомола Рисенберг, парторг завода «Молот» Фирсов, работник Сулимовской МТС Сумский и бывший балахоновец И. С. Четвертной. Выражая глубокую скорбь, участники митинга послали на имя И. В. Сталина письмо.
▲ В конце апреля 1937 г. на Первомайский праздник в Москву выехали два взвода лучших джигитов Орджоникидзевского края. Представители города Ежово-Черкесска Андрей Пономарчук (колхоз имени Красных партизан) и Дедушенко, оба – орденоносцы, участники перехода через ГКХ.
▲ Прокурора ЧАО Мижева Алиби Абубекировича арестовали 30 июня 1937 г. В этот же день он был исключён из партии, членом которой являлся с 1929 г. «Врагу в партии делать нечего», – такой установки придерживались все партийные организации. Именно врагу – других определений не подбирали. 
Мижев обвинялся в том, что «являлся одним из руководителей ликвидированной в ЧАО контрреволюционной, террористической, повстанческой, вредительской организации правых и буржуазных националистов, руководимой и возглавляемой бывшим председателем облисполкома Алием Хутовичем Психомаховым. Конечная цель организации – свержение Советской власти». 
Следствие по этому делу длилось совсем недолго – 30 марта 1938 г. оно было завершено. 
Спустя семь месяцев Мижев, отец троих малолетних детей, согласно акту начальника санчасти тюрьмы № 3 города Ежова-Черкесска «... 33 лет умер в тюремной больнице от туберкулёза лёгких».
5 января 1939 г. регистратором группы 1-го спецотдела УГБ УНКВД по ЧАО Прониковым уголовное дело было прекращено производством за смертью Мижева. 16 января 1940 г. зам. прокурора ЧАО Эрак С. В. изменил основания прекращения уголовного дела на Мижева. Оно было прекращено «за недостаточностью улик».
▲ 9 июля 1937 г. в городе Сулимове, буквально за неделю до переименования его в город Ежово-Черкесск, состоялся IV пленум Черкесского облисполкома. При рассмотрении одного из вопросов он принял решение о выводе из членов президиума облисполкома и Совета пленума врагов народа, буржуазных националистов, шпионов, контрреволюционеров и других.
Список был длинный: Камбиев (Хамшик Матгиреевич, председатель облисполкома; в апреле на партактиве области он был исключён из партии как «враг народа и контрреволюционер» – С.Т.), Малхозов (зам. председателя облисполкома), Булатухов, Марчихин (бывший председатель ревкома, председатель Баталпашинского горсовета), Мхце, Юналиев, Гергев (зав. Икон-Халкским райздравотделом), Халдохов, Махов, Тамов, Баисов, Тучинский, Патов, Озов. 
На этом же пленуме был утверждён новый председатель облисполкома. Им стал Шумахов Сальмон Даутович, 1903 г. р., уроженец Кабардино-Балкарии, работавший до этого начальником областного отдела финансов Черкесии. Его заместителем стал И. Лисицкий.
▲ 28 июля 1937 г. в газете «Красная Черкесия» была опубликована статья «Вражеские дела в прокуратуре и суде области». Во главе с прокурором области Мижевым, «шпионами» были Дукарев (зам. прокурора области), Берхамов (работник областной торговли), Темиров, Такушинов (Махмуд Мустафович, председатель Кувинского райисполкома).
▲ 28 сентября 1937 г. на собрании партийного актива Черкесии появились фамилии новых «матёрых шпионов»: Курман Курджиев (бывший председатель облисполкома К-ЧАО), Али Психомахов, Андреев, Аргунов, Рябоконь, Г. Киреев (ответственный редактор «Красной Черкесии»), Борсов (председатель Икон-Халкского райисполкома)
Что же им всем вменялось в вину? Сначала – неверие в дело Сталина. Затем – потеря классовой бдительности. И так далее и тому подобное. 
▲ 7 октября 1937 г. по приговору коллегии Верховного Суда СССР Курман-Али Алиевич Курджиев (род. 1884) был расстрелян. Долгие годы он учил грамоте карачаевских и ногайских детей, с конца декабря 1920 г., после образования Карачаевского округа, возглавлял окружную РКИ, в 1922 г. стал первым председателем ревкома и облисполкома Карачаево-Черкесии, а в 1930-е гг. – председателем исполкома КАО, членом ВЦИК. С должности председателя Карачаевского облисполкома он был уволен 12 июня 1937 г., а 23 июня последовал арест. 
Главным в обвинении было – «выпад против товарища Сталина в 1923 году». Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 11 мая 1957 г. приговор в отношении Курджиева отменён, и дело прекращено производством за отсутствием в его действиях состава преступления.
▲ В конце 2005 г. Карачаево-Черкесский республиканский архив получил в дар Книгу Памяти «Расстрельные списки. Москва. 1935–1953 гг. Донское кладбище». Книга подготовлена обществом «Мемориал», Центральным архивом ФСБ РФ и комиссией Правительства г. Москвы по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий. На Донском кладбище захоронен прах 7 тысяч (по некоторым оценкам, до 10 тыс.) представителей 59 национальностей СССР в возрасте от 16 до 74 лет. В этой Книге Памяти есть фамилия К.-А. А. Курджиева.
▲ «Врагами народа» стали: государственный деятель Умар Алиев, организатор первой в Баталпашинске отдельской партийной организации Григорий Чучулин, военный комиссар Карачаево-Черкесии Ахлау Ахлов, председатель Черкесского облисполкома А. Х. Психомахов, начальник областной милиции Хасан Дышеков, начальник областного отдела здравоохранения Хусин Дышеков, секретарь обкома комсомола Нуха Карданова, зам. председателя облисполкома Айса Акежев, начальник УНХУ Асхад Дзыба, председатель областного суда Юсуф Шенкао... 
Незаконно были осуждены и расстреляны сотни людей, чьи судьбы были связаны с городом Баталпашинском (Сулимовым, Ежово-Черкесском).
▲ 14 ноября 1937 г. Ежово-Черкесский РК ВКП (б) «за скрытие социального происхождения и как врага народа» исключил из партии начальника областной конторы связи Сусло. В мае 1938 г. он был восстановлен в рядах партии и на прежней работе, а прокурору области Николаеву было предложено «привлечь к судебной ответственности клеветников, создавших ложный материал на товарища Сусло».
▲ В 1970-е годы на Черкесском заводе холодильного машиностроения зам. начальника отдела внешней комплектации и кооперации работал Павел Дмитриевич Харитонов. 12 лет провёл этот человек в лагерях ГУЛАГ. Во время подготовки актового зала к празднику 8 марта он потерял равновесие и упал с лестницы на гипсовый бюст «верного продолжателя дела Ленина товарища Сталина», который стоял неподалеку. Бюст разбился, а на Харитонова сразу же донесли.
▲ За обвинение в «подготовке уничтожения членов правительства СССР, в частности товарища Сталина» 15-летний ученик школы № 4 Щегольков С. В. (1915-2004) «отдыхал» в лагерях 10 лет. 
▲ Марфа Изотовна Ищенко (1903-1985) была неграмотной женщиной. До конца своей жизни она, так и не поняв, за что с ней так немилосердно обошлись, сослав на 10 лет на Север, отвечала всем простодушно: «За троцкизму за каку-то, будь она неладная».
▲ Сообщениям печати горожане верили, считая, что на чистую воду выводят подлинных врагов социализма. Старые газеты, хранящиеся в архивах, добросовестно донесли до наших дней имена авторов грязных статей и доносов, имена тех, кто творил подлость, коварство, предательство. 
Перелистывая в республиканском государственном архиве подшивки газеты «Красная Черкессия» за 1937 г., жутко смотреть на её страницы. Всюду пестреют заголовки: «Подлейшие из подлых», «Враг в роли учителя», «Расстрелять бандитов», «Никакой пощады троцкистской шайке предателей Родины», «Проклятие и смерть изменникам», «Сволочам – смерть» и так далее. 
Журналисты выполняли свою работу талантливо. Повсюду мелькают гневные выступления видных и простых людей («гнусненький христосик», «чёрная сволочь», «фашистский наймит» – гневно клеймили они арестованных граждан). 
Газетные полосы отражают настроения тех лет. В выражениях авторы статей не стеснялись. Даже достойнейшая газета тех времен «Правда» изъяснялась с читателями таким языком: «…шут гороховый на посту секретаря обкома», «проучить зарвавшихся вояк…», « взбесившиеся собаки будут уничтожены».
▲ Никиту Анатольевича Спиридонова посадили в 1937-м первый раз, когда ему было 12 лет. Посадили «за дело». Как только мать с отцом арестовали как врагов народа, стал он с голоду помирать. Однажды ночью у соседей курицу своровал. Вот и получил «пятерик». Вышел – опять сел. Потом опять. Искалеченная жизнь. Сломанная судьба. «По всем Енисейским низам повозили, – говорил, – где я только не был». Сухонький старик, больной, с шутками, с прибаутками рассказывал свою горемычную жизнь: «Зато сейчас на воле! – сказал и расцвёл – Всю жизнь шёл к этому необычному, неестественному для человека состоянию. И вот добрался-таки. Сбылось. Не всякому выпадет до воли-то добраться...»
▲ Павел Мамин отбыл 7 лет в Молотовской (Пермской) области. О лагерях ГУЛАГ он знал не меньше Солженицына. Но что поразительно, «одиссея» Павла Мамина не стала определяющей в его отношении к Советской власти вообще, и к Сталину в частности. Ни на власть, ни на Сталина у него обиды почему-то не было. И по этой части в Черкесске он был не одинок.
▲ За хранение дореволюционных фотографий или книг, авторами которых являлись Николай Бухарин или Лев Троцкий, «коллекционер» получал 10 лет лагерей. К 6 годам тюрьмы был приговорён учитель города Ежово-Черкесска, читавший своим ученикам стихи «кулацкого поэта» Сергея Есенина. В тюрьму попадали за исполнение под гитару запрещённого репертуара – песен «Мурка», «Лимончики», «С одесского кичмана», «Гоп со смыком».
Родные арестованных, обивая пороги чекистских учреждений, не могли выяснить, где находится арестованный, жив ли он. Нетрудно представить переживания родственников, которые знали, что в это время идут массовые расстрелы. Поскольку хлопоты «мешали планомерной работе», тех, о которых ходатайствовали, нередко спешили расстрелять. 
▲ К чести партии, когда волна репрессий «накрыла» всю страну, Маленков, фактически возглавлявший партийный аппарат, подал Сталину записку, что репрессии приняли такие масштабы, что угрожают будущему страны. «Нужно их остановить!», – писал Маленков и предложил подготовить закрытое письмо ЦК к партии. Сталин ему ответил: «Закрытое письмо не поможет! Нужно собирать пленум и осудить репрессии».
На пленуме ЦК ВКП (б), который провели с 11 по 20 января 1938 г., были осуждены бессмысленные массовые, безумные репрессии. Маленков там говорил: «Вот вы, Постышев, мало того что натворили на Украине, вы сейчас первый секретарь Куйбышевского обкома – и уже пересажали все партийные и советские органы!». А тот в ответ: «Сажали, сажаем и будем сажать! Моя позиция!» 
Но наши историки почему-то не только не публикуют материалы этого пленума, но вообще о нём молчат.
▲ Точное число жертв репрессий в период Советской власти не установлено. Цифра жертв то сокращается, то раздувается в зависимости от вкусов «критиков» социалистического строя. 
В юбилейных тезисах, опубликованных в газете «Правда» в октябре 1997 года, сообщалось: «давно установленные факты: число осуждённых с 1921-го по 1954 год – около 3,8 миллиона, число приговорённых к смертной казни – около 643 тысяч. И это в стране, пережившей за полвека три революции, две мировые, одну гражданскую, и несколько локальных войн. 
Дотошные исследователи подсчитали, что в масштабах населения страны количество погибших при репрессиях – полтора процента. Представьте себе, что у вас в многоквартирном жилом доме полтора процента квартир подверглись репрессиям. Вроде бы мало. Но вдумаемся, прочувствуем сердцем: ведь это не безликая масса (даже если и «враги народа»), это чей-то отец или мать, брат или сестра, муж или жена, сын или дочь… 
Виноват ли во всём этом лично Сталин? Вопрос этот, наверное, не нуждается ни в нашем осуждении, ни в нашем одобрении. Необходимо помнить и уяснить, что тогда и время было другое, и люди были другие. Да и законы тоже были другие. Подходить современными мерками к этому вопросу – ну никак нельзя!
▲ Сейчас модно ссылаться на «Архипелаг ГУЛАГ», написанный А. И. Солженицыным (правда, никакой он не Солженицын, а Солженицкер; и, не Исаевич, а Исаакович). И нет сомнения, что «написанию и изданию» книги, «присуждению» премии поспособствовали безвестные кадры из ЦРУ. А они всегда знают, что делают, а самое главное, зачем. И Нобелевскую премию ему присудили незаконно, так как по завещанию Нобеля труды Солженицына не относятся к «лучшему художественному произведению идеалистического направления» (выделено – С.Т.).
Наши недруги за границей давно поняли, что военной силой победы над Россией (СССР) ни при каких обстоятельствах не достичь. Такая страна, как Россия, может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. А достигнуть это можно только дезинформацией. Поэтому в «Архипелаге» многое переврано.
Многие бывшие ссыльные ГУЛАГ не согласны с заключениями «великого правдолюбца и правозащитника» Солженицына. Да ГУЛАГ был – заявляли бывшие ссыльные. Да, было много несправедливости. Но зачем натаскивать факты? Это и не красиво, и не тактично.
Солженицын не знал даже многих элементарных вещей, описывая всевластие «органов», их выдающийся статус, превосходство во всех отношениях над армейцами. На самом деле службу в НКВД не то что не возвышали над армейской, но даже не приравнивали. И звания НКВД никак не приравнивались к армейским и, например, ромб в петлице майора госбезопасности, вовсе не означал, что майор госбезопасности равен армейскому комбригу.
В томе 1 «Архипелаг ГУЛАГ» можно прочитать, что он, капитан артиллерии, писал своему другу на соседний фронт о необходимости создания организации для борьбы со сталинизмом. Смешно такое читать. За дураков, что ли читателей принимал? Служа в армии с 1943 года, он что ни разу не видел на письмах штампа «Проверено военной цензурой»? А раз писал, значит, должен был знать за что его «упекли» в «жуткие колымские сталинские лагеря». Всё объясняется очень просто: обидно погибнуть за полгода до конца войны. А тут наверняка после великой победы амнистия будет. И живой, и с чистой совестью на свободу выйдет.
Вместе с тем книге «Архипелаг ГУЛАГ» (том II, с. 370, М., «Советский писатель», «Новый мир», 1989) А. И. Солженицын упомянул факт, касающийся Черкесска. «Об успешном побеге Зинаиды Яковлевны Поваляевой (фамилия девичья – С.Т.) мы потому узнали, что, в конце-то концов, она провалилась. Она получила срок за то, что оставалась при немцах учительницей в своей школе. Но не тотчас по приходу советских войск её арестовали, и до ареста она ещё вышла замуж за лётчика. Тут её посадили и послали на 8-ю шахту Воркуты. Через кухонных китайцев она связалась с волей и с мужем. Он служил в гражданской авиации и устроил себе рейс в Воркуту. В условленный день Зина вышла в баню в рабочую зону, там сбросила лагерное платье, распустила из-под косынки, закрученные с ночи волосы. В рабочей зоне ждал её муж. У речного перевоза дежурили оперативники, но не обратили внимания на завитую девушку под руку с лётчиком. Улетели на самолёте. Год пробыла Зина под чужим документом. Но не выдержала, захотела повидаться с матерью – а за той следили. Но на новом следствии сумела сплести, что бежала в угольном вагоне. Об участии мужа так и не узналось».
Установить подробности этой истории автору не удалось, ибо узнал о ней поздно – учительница ушла в мир иной год назад. Родственников никого не осталось, бывшие соседи ничего не добавили.
Зинаида Яковлевна (1921–1998) – уроженка Баталпашинска. До самой смерти жила в Черкесске, в небольшом домике, приютившемся на чётной стороне в начале улицы им. Олега Кошевого. В городской вечерней школе преподавала русский язык и литературу. Когда она умерла, сын – Яков Разинович – перевёз её тело в Ставрополь, где он проживал, и похоронил на городском кладбище. 
▲ Считается, что советский читатель впервые правду о жизни ссыльных узнал из книги «Архипелаг ГУЛАГ». Однако это не совсем так. Одним из первых в стране, ещё до Солженицына, в книге «Неугасимая лампада», которая вышла в Киеве, жизнь в ГУЛАГ описал никому не известный автор Борис Николаевич Ширяев – бывший учитель русского и немецкого языков СШ № 11 города Черкесска. 
До революции он окончил Московский и Гиттенгенский университеты, в звании штабс-капитана служил в царской армии, в лихие 1930-е был репрессирован и прошел путь через многие лагеря и тюрьмы СССР. 
Ширяев был глубоко убеждён, что партийность – большое зло, разобщающее людей, сеющее недоверие, вражду, ненависть, разрушающее единство и духовную общность нации.
▲ Со второй половины 1937 года в сибирские лагеря стали прибывать необычные арестантские эшелоны – сплошь женщины, дети. Вместе мыкали горе казачки и колхозницы, «фабричницы» и «учителки», врачи и артистки, инженеры – практически изо всех национальных республик. Их объединяло одно клеймо – ЧСИР («Член семьи изменника родины»). 
Для них «враги» были наполнены чьим-то живым смехом, живыми чертами лица, походкой, взглядом. Это для них, а не для нас их отсутствие физически ощутимо – как у солдата в госпитале ноет отрезанная нога, хотя он знает, что её нет.
Нет, наверное, человека, у которого при упоминании слова «репрессии» по спине не бежал бы мерзкий холодок, а сердце не сжималось бы от боли и жалости к невинно погибшим.
После Гражданской войны в стране были было учтено 38400 специалистов промышленности и транспорта и 18 200 специалистов сельского хозяйства. Указанные цифры свидетельствуют о том, что обоснованными репрессиям подверглись всего 4 % от их общей численности. И что, это зверство ОГПУ?
Подлинное количество осуждённых за контрреволюционные выступления в период единоличного пребывания Сталина у власти составляет 2 319 3516 чел., а Хрущёв только за год после смерти Сталина посадил за решётку 589 тыс. человек (с.119 «Сталин и репрессии 1920-1930-х годов». А. Б. Мартиросян, М.: Вече, 2008.-416 с.).Если при Ежове за 1937-1938 гг. за контрреволюционные преступления (ст. 58 УК РСФСР) были осуждены 1 372 392 чел, то за 1939 г. Берией – только 63 889 чел. А нам всё Берия, да Берия…
В 1939 году из органов госбезопасности были уволены 7372 человека, писали историки А. Кокурин и Н. Петров. Сменив три четверти руководящих работников госбезопасности, Берия значительно омолодил чекистский аппарат. Изменился национальный состав руководства – исчезли поляки, латыши, немцы, резко сократилось число евреев. Кроме того, Берия убрал всех чекистов, которые в молодости были эсерами или анархистами, родились не в пролетарских семьях.В 1939-м из лагерей было освобождено 223,6 тыс. человек, из колоний – 103,8 тыс. Но репрессии с назначением Берии вовсе не закончились. Это при нём, а не при Ежове, появилось в письменном виде знаменитое указание Сталина разрешить пытать и избивать арестованных. Арестованных на допросах продолжали бить до смерти, а затем оформляли как умерших от паралича сердца и по другим причинам. Многие молодые люди, не получившие образования, совершали головокружительные карьеры, поэтому они поддерживали репрессии, которые освобождали им дорогу наверх.
▲ Одновременно с политической чисткой происходили и другие события.
Страна пребывала в эйфории массовых трудовых подвигов, пуска новых гигантов социалистической индустрии, триумфов полярников, авиаторов. Кто в Черкесске не знал имена знаменитых лётчиков Чкалова, Левандовского, В. Коккинаки, Громова, Юмашева, Байдукова, Леваневского?! 
Книги русского поэта Александра Пушкина, ещё недавно причисленного к царской (белогвардейской) культуре, вновь появились на книжных полках города. Вместе со страной горожане праздновали и 100-летие со дня смерти великого Пушкина. Правительственной комиссии в голову, видимо, не приходило, как это кощунственно – праздновать столетие со дня гибели! 
▲ Взамен существовавшего «Товарищи командиры!», по предложению Сталина в армии ввелось обращение «Товарищи офицеры!» Были возвращены воинские звания, штаб РККА стал называться Генеральным штабом, как и до 1917 г. 
В апреле 1936 г. при обсуждении нового проекта Устава ВЛКСМ, Сталин убрал положение о решительной и беспощадной борьбе с религией и заменил его указанием терпеливо разъяснять «вред религиозных предрассудков», что немедленно стали воплощать в г. Сулимове. А ведь до этого времени столько сил было положено на борьбу только с одной Пасхой!